И я написал слова очень танцевальной и зажигательной песни немецкой группы «Scooter» 1998 года «How Much Is The Fish?». Они с Лиз второй раз видели, как я пишу песни.

— Вот, — ответил я, показывая текст песни, — слова готовы. Музыка у меня в голове. Мы сегодня на час раньше поедем в «Pavillon de Paris» и там отрепетируем её перед концертом. И это будет настоящая танцевальная бомба. Её будет танцевать вся Европа.

— Ух ты, — сказала Солнышко, так как уже прекрасно знала, что если я говорю, что это бомба, то так оно и будет. — И в каком отделении концерта ты её исполнишь?

— В первом, самой последней. То есть после «Belle». Я видел, что публика ещё хочет танцевать, скопившись у сцены. И это только женщины. А моя новая песня заставит танцевать и мужчин. Так что Париж вздрогнет от наших песен.

Тедди и Лиз сидели зачарованные, а Солнышко от избытка чувств поцеловала меня в щеку. Она интуитивно понимала, что необходимо внести в наше выступление больше драйва и именно это я и сделал.

У выхода из парижской «шайбы» нас, после посадки, встречал наш Мерседес, а остальные расселись по своим машинам и мы поехали в отель. Как только мы появились и поднялись в номер, пришёл Стив и сообщил:

— С контрактом я разобрался, — сказал он, выкладывая документацию на стол в кабинете, куда мы перешли, чтобы не мешать Солнышку раскладывать и развешивать свои новые вещи. — Барон Ротшильд предложил тебе просто шикарные условия. Видимо, в благодарность за своё спасение.

— И за то, — добавил я, — что ему удасться, наконец-то, выйти на наш закрытый рынок.

— Тогда понятно, почему он прописан под тебя, а не под них. Так что можешь его подписывать. Они согласны принять в качестве предоплаты миллион франков. Остальную сумму ты заплатишь, когда примешь уже полностью работающую типографию у себя в Центре.

Я минут десять внимательно изучал документы и, не найдя никаких подводных камней, подписал свой первый контракт в качестве генерального директора своего Центра. Затем я передал Стиву один из казначейских билетов на миллион франков, которые я получил от Dior за рекламу.

— А теперь вот твои книги, которые ты заказывал, — сказал он и достал из пакета три одинаковых издания «Камасутры» на английском языке, одно из которых я сам читал в прошлой жизни, только в 1979 году.

— Спасибо, — сказал я Стиву. — Сообщи, пожалуйста, Серёге, что мы выезжаем на час раньше, чтобы отрепетировать новую песню. И у меня есть очередная просьба к тебе. Вызови к нам нотариуса, чтобы её зарегистрировать. Пусть он приезжает сразу в «Павильон».

— Ты знаешь, я её ещё не слышал, но уже готов купить.

— Я рад, что ты мне доверяешь. Но лучше ты вместе с нотариусом её сначала послушаешь, а уже тогда решишь.

— Хорошо. С Серёгой и с нотариусом я понял. Тогда на завтра я договорюсь со студией звукозаписи.

— Только в четверг в час дня мы с Солнышком идем в Елисейский дворец получать мою заслуженную награду. Поэтому это время у нас занято.

— Там это дело продлиться недолго, поэтому к двум часам я закажу вам студию и музыкальные инструменты. У нас в Париже тоже своя есть, но не такая большая, как в Лондоне.

— Спасибо, что ты всё организуешь.

— Так я хочу, чтобы в пятницу её уже крутили в эфире у меня на родине. Как она хоть называется?

— «How Much Is The Fish?» И выпускайте её сразу отдельным синглом.