— Ты можешь придти со своей девушкой, вот приглашение на два лица.
И она притянула мне красивую карточку размером с открытку, где были вписаны от руки моё имя и фамилия. Когда она разговаривала со мной, то старалась не смотреть в мои глаза. А тут, протягивая приглашение, она была вынуждена это сделать. Ба, да ты, красавица, в меня влюблена и серьезно. Как я знаю, французские девушки очень влюбчивые и к сексу относятся легко. Не даром мы даже в русской речи используем многие французские термины сексуального содержания. Особенно l"amour à trois. Но я это с ней втроём делать не собирался, а вот на приём пойти можно.
— Спасибо, — ответил я, галантно целуя её ручку, чем привёл её в полный восторг, — обязательно будем.
Я видел, что она очень не хочет, чтобы я уходил, но я торопился успеть на новое место работы и поэтому произнёс «до встречи», только уже по-французски, вложив в эти два слова некий загадочный смысл:
— A bientôt!
Если бы вы видели, как расцвела её улыбка. Слова «до скорого» можно произнести с сотней интонаций, передающих различные нюансы и оттенки того, какой смысл вы хотите вложить в это выражение. От угроз до обещания райского блаженства, как в моей песне. Вот последнее я и вложил в эти свои слова и, видимо, именно в такой интерпретации они были поняты Мари.
Развернувшись, я про себя запел первую строчку из последнего припева песни «Француженка» Олега Митяева: «Наполнит праздничный Париж вино французское…». Эх, опять хочется в Париж. Правда, некому меня спросить: «А вы что, там уже бывали?» И я никому не смогу ответить: «Нет, но уже хотелось».
Зайдя в гримерку, я сразу, чтобы избежать кучи вопросов, протянул Солнышку приглашение на субботний приём во французское посольство.
— Получается, — сказала мне подруга, прочитав текст, так как он был отпечатан на русском, — эта мадмуазель из французского посольства?
— Да, — ответил я, забирая у Солнышка сумку, — и я согласился придти туда только с тобой. Но если не хочешь — не пойдём.
— Пойдём, конечно. Посмотрим на французов. Ты говорил, что за твою песню французы будут тебя носить на руках. Твоё предсказание сбывается. А она так ничего, симпатичная, эта француженка.
— Ей лет двадцать пять. Старовата она для меня. Я люблю молоденьких певичек, таких, как ты.
— Я с этим абсолютно согласна. Тем более, что я тоже люблю одного молодого знаменитого певца, композитора и поэта.
— И это, конечно же, я. Значит сегодня арию любви в постели исполнят дуэтом солисты всенародно известной группы «Демо».
— Пошли, болтун. Но про ночь любви это ты правильно заметил. Мне кажется, что утро любви было так давно, что я его уже успела забыть.
Мы поцеловались и отправились к машине. Надо было заехать ещё на Старую площадь и попытаться решить хотя бы часть организационных вопросов на новом месте работы. Благодаря тому, что сначала я стал известным музыкантом, потом спас Андропова и Брежнева, мне в последнее время никто про мой возраст вообще не напоминает. Солнышко говорит, что я выгляжу лет на девятнадцать-двадцать. При поддержке Генсека и шефа КГБ, да и Суслов доволен тем, как я идеологически правильно себя веду, проблем на Старой площади у меня быть не должно.
Ладно, что об этом думать. Назвался груздем — полезай в кузов. О, хорошо про кузов вспомнил. Не грибной, а автомобильный. Надо срочно автопарком нашего молодежного центра заняться. Мы с Вольфсоном эту тему вскользь недавно обсуждали, но конкретно не уточняли, что нам из автомобилей и автобусов будет нужно. Вот я головную боль сам себе устроил. Мы через две недели в Америку улетаем, а потом Вольфсон в Англию к нам прилетит. Получается, мне ещё один заместитель будет нужен. Если не найдём, то главбуха оставлю на этой должности вместо себя. Или нельзя её замом ставить?
— Любимый, — отвлекла меня от тяжелых мыслей Солнышко, видимо, увидев моё сосредоточенное лицо, — ты чего замолчал? Случилось что?
— Нет, Солнышко, — ответил я своей второй половинке, — просто дел много сразу навалилось. Мне надо творчеством заниматься, задание Анропова как-то выполнять, а тут какие-то автобусы с грузовиками в голову лезут.
— А что Андропов хотел от тебя?