– И правильно учили, – кивнул головой Анненков. – Вот только у нас-то с тобой никто и не подумал ни пароль спросить, ни еще чего. А Колчаку – чуть в морду автоматом. И чего хорошего?

– А чего плохого? – возразил Глеб. – Подумаешь, Колчак какой-то. Кстати, еще разобраться бы надо: не шпион ли он английский?

Анненков сокрушенно покачал головой:

– Ты что, правда, не врубаешься, или опять дурака включил? Они подчиняются только мне и тебе. И никому другому. Ты еще не понял, что это – хреново до невозможности?

– Да чем это плохо?! Чем?! – взвыл Львов. – Они – за нас, за большевиков, за Ленина!..

– Да не за Ленина они и не за коммунистов, – очень спокойно произнес Борис, но голос его звенел от напряжения. – Они пойдут за Лениным, но только если мы им прикажем. Ты прикажешь. Да, по твоему приказу они помирать готовы, на пулемет с ножом в зубах поползти! А если ты прикажешь – они и за Гитлером пойдут. Или за тем же Колчаком.

Львов задумался. Анненков же обычным голосом продолжал:

– Ты вот смотри, Глеб. Мы с тобой что хотели создать? Костяк будущей Красной Армии, или как она там теперь называться будет. А что получилось? Отменное подразделение, самое лучшее в мире, но живет оно не по военным законам, а по каким-то своим понятиям. И вот что они в мирное время делать станут? Ну, расставим мы их всех по армии в чинах от взводного до комдива – и что? И получится какая-то жуткая каста, в которую со стороны и ходу никому нет. Ну, почти нет… – Он прикурил новую папиросу. – Вот смотри: поставил ты Чапая на дивизию. И станет он ее по нашему образу и подобию строить. А результат какой? Получится не регулярная дивизия, а личная дивизия товарища Чапаева, которая подчиняется только лично товарищам Анненкову и Львову. А таких дивизий будет не одна и не две. И как ты полагаешь: много времени товарищу Сталину или Железному Феликсу потребуется, чтобы понять: такое положение в армии государства недопустимо! Как полагаешь?

Теперь пришла очередь вздыхать Львову. Анненков внимательно следил за тем, как на изуродованном лице его друга постепенно проступает понимание…

– Ой, б…! – наконец выдохнул Глеб. – Это мы к стенке встанем не в тридцать седьмом, а как бы не в двадцатом…

– Вот именно! А ты поощряешь такое положение в дивизии… – Тут он приостановился и грустно признался: – Я, конечно, тоже виноват: закопался в делах государевых, а за дивизией не уследил. Даже радовался сперва, как у тебя ловко получается с личным составом общий язык находить…

– И я его нашел. На нашу голову… – понурил голову Львов.

При взгляде на то, как переживает его друг, Анненкову-Рябинину стало как-то остро жалко своего современника, которого судьба заставила заниматься делом, в общем-то, ему не свойственным…

– Ну, ты так-то уж не переживай, – снова приобнял он Глеба за плечи. – Ничего непоправимого еще не произошло. Просто начнем из этой банды убийц снова солдат делать. Вот завтра же и начнем, верно?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – без всякой иронии ответил Львов. – Обещаю, что не подведу…