– Драгун? – удивленно завертела головой Александра. – Где?

Потом они оба весело смеялись, когда Сталин объяснил, что возниц тяжелых дрог в Тифлисе, да и на Кавказе вообще, называют «дрогунами».

Сашеньку очень интересовал Сталин. Нет, не как мужчина, хотя она и не отказалась бы выяснить: насколько Великий Вождь был велик в постели? Но это, разумеется, не являлось главным. Александра, знавшая о Сталине лишь по учебникам истории да немногим рассказам Бориса и Глеба, буквально сгорала от любопытства, пытаясь понять: что это за человек? Какой он? Жестокий? Но Сашенька хорошо знала своего отца, которого очень любила, несмотря ни на что. Так тот по жестокости, пожалуй, мог бы и Гитлера за пояс заткнуть. Если бы у него возможностей побольше в свое время оказалось – мог бы каким-нибудь диктатором стать. А человеком он все-таки был не самым плохим. Как-то раз, слегка приняв на грудь, он даже объяснял дочери, что жестокость его – вынужденная. «Пойми, Сашка, тут если ты не съешь – тебя съедят! – грустно говорил отец и то гладил дочь по голове, то начинал совать ей деньги и какие-то подарки. – Я ж не волком уродился, но если вокруг – одни волки, так хошь – не хошь, а на луну завоешь…»

Вспоминая об этом разговоре, Александра все сильнее и сильнее хотела разобраться в Сталине. Насколько правдиво то, что писали и говорили об этом человеке?

Сталину же импонировало внимание молодой красавицы, в которой он инстинктивно ощущал некую «особость», которая так сильно удивляла, хотя и слегка нервировала его в Анненкове и Львове. Поэтому он охотно проводил время с Александрой, в свою очередь, пытаясь понять и разгадать эту странную, как-то совсем не похожую на своих сверстниц девушку.

Чтобы Сашенька больше не подвергалась опасности попасть под какой-нибудь транспорт, они взяли фаэтон, который завез их на Святую гору. Вид с Мтацминда покорил Александру, а рядом стоял Сталин и пояснял ей, что она видит, легко называя районы, улицы, особо известные здания.

Они побывали на могиле Грибоедова и осмотрели монастырь святого Давида, в котором Сталин венчался со своей супругой Като Сванидзе. И тут Александра снова попалась на сходстве слов в разных языках. Когда Сталин рассказывал о своем браке и о том, что венчался он под вымышленной фамилией Галиашвили, он невольно сбился на грузинский и назвал жену «меугле»[84].

– Маугли? – удивилась Сашенька. – Вашу жену звали «лягушонок»?! Так вы же – Иван-царевич!

Иосиф Виссарионович ничего не понял, но Александра пересказала ему в сжатом варианте историю Киплинга, а тот, в свою очередь, пояснил, что «меугле» и «маугли» – хоть и похожие, но все-таки разные слова.

– Пойдем вниз, – предложил Сталин. – Я еще не показал тебе наши театры, нашу семинарию, наш Авлабар[85].

Та согласилась, но потребовала показать ей еще и кинто. Правда, об этих уличных разносчиках-торговцах она знала только по телеспектаклю «Ханума» и анекдоту: «Встречаются два тифлисских кинто, и один говорит другому: «Нет, кацо, ты не прав…»», так что по пути вниз Сталин принялся рассказывать ей все, что только знал и слышал об этих своеобразных коробейниках, со своим фольклором, правилами и обычаями…

– …А еще они кричат «Риб-рибо, риб-рибо!»

– И что это значит?

– Не догадываешься? – Сталин весело прищурился.

– Я теперь боюсь догадываться, – призналась Сашенька. – А то я уже тут и драгунов искала, и жену твою «мауглей» обозвала…

Сами того не замечая, они как-то легко перешли на «ты». Иосиф Виссарионович засмеялся:

– Ну, на этот раз все очень просто. И очень похоже. «Риб-рибо» – просто «свежая рыба».

Сашенька снова засмеялась. Ей стало как-то очень легко и свободно. И никакой он не страшный, и уж тем более – не палач, хотя даже Борька и Глебка намекали, что…

Додумать она не успела. Шедшие им навстречу трое каких-то мужчин в потрепанной старой одежде внезапно остановились. Передний усмехнулся, показав из-под усов остатки зубов, и что-то сказал. Сталин ощутимо напрягся и ответил тоже непонятно, но явно резко и даже грубо. И тогда гнилозубый откинул полу своей одежды – Александра не помнила, как она называется – и потащил из кармана здоровенный револьвер.

Дальше Саша действовала на автомате, как вдолбили в нее Анненков и Львов на многочисленных тренировках. Она мгновенно упала вбок, одновременно сбивая с ног Сталина, – не хватало еще, чтобы он попал под шальную пулю. В падении выхватила из сумочки маленький никелированный браунинг и нажала на спуск.