— В конце прошлой недели (в субботу или воскресенье);

— У членов семьи императора (жены или дочерей). И очень похоже у двадцати шести летней любимицы Николая Павловича Марии Николаевны;

— Драгоценности, скорее всего бриллиантовый золотой гарнитур, неоднократно надеваемый ею на придворных балах и иных празднествах тех лет;

— Кто украл неизвестно. Тут торговки были настолько разобщены и так врали (фантазировали), что Константин Николаевич не решился подводить даже в качестве господствующей концепции.

Что можно было сказать твердо — факт воровства был в Зимнем дворце налицо. И, учитывая, что сегодня пятница, прошло уже около шести-семи суток. То есть украли давно и, по-видимому, уже глухо. Что же, остается только найти самого грабителя и вернуть драгоценности.

И все равно, что-то не сходилось у Константина Николаевича по этой краже. Или время оказалось слишком другим, для него чрезмерно непонятным?

Уличные торговки, разумеется, на все его вопросы полностью не ответили. Но это нормально. А то оно и следствие, чтобы распутывать непонятки и договаривать ответы.

Пришел в гостиницу, хорошенько пообедал, немного отдохнул перед возможной работой. Посмаковал извечный вопрос — что такое хреноватенько и как с этим хорошо бороться.

Как нельзя, кстати, пришел Гриша. Информации у него было много, но она оказалась чрезмерно общей и уже знакомой Константину Николаевичу. Но все же Гриша получил свои да рублей ассигнациями — никак не зря.

Во-первых, он сумел точно разузнать у торговок, что украли бриллиантовый гарнитур, а в лавке ювелира точный список этого гарнитура, и даже их подробный внешний вид. Хозяин лавки, довольный благодарным посетителем, даже нарисовал колье, кольца и браслет. Все из золота с бриллиантами. Камни не всегда крупные, но чистые, поэтому весьма дорогие.

И, во-вторых, Гриша передал категорическое мнение ювелира — гарнитур сей в России продать невозможно! Слишком известен и слишком имеет яркие признаки. Дорого, известно, опасно! Вор будет продавать украденные драгоценности только за границей, провозя их через российскую таможню тайком.

Князь Долгорукий с этим согласился. И с первым, и со вторым. А что еще можно украсть у императорской семьи? Да дорогие безделушки. А потом срочно бежать из родимого Отечества. Потому как, если найдут, а здесь нет срока давности, то мало не покажется.

Чтобы да в нашей родине украсть драгоценности у самой императорской семьи и спокойно продать? Нет, только в масштабах революций 1917 года. А так лучше сам переезжай в Сибирь, чем туда же на каторгу. А то ведь еще и повесят за такую кражу! Императорская семья — это в XIX веке первая в очереди золотая молодежь. мажоры!

Поговорив со слугой и поблагодарив его деньгами, он продолжал обедать. А то с пустым животом к императору идти не с руки. Когда он еще вернется. И кормить там точно не будут. И не положено и ну его на фиг. Расследовал он не раз кражи у аналогов сиятельных вельмож XIX века — чиновников будущего. То еще клятое дерьмо!

А так, не зря они время в течение первой половине дня провели. Очень даже не зря. По крайней мере, что украли известно и, с некоторой натяжкой, у кого и когда. А теперь после вкусной ботвиньи и большой говяжьей котлетой на пару на второе надо обязательно идти в Зимний дворец. На августейший прием! Ладно еще не во время большого бала, но тоже очень тяжело и впечатляюще.

С Николаем Павловичем шутить не стоит. Раз велено идти после обеда, значит, после обеда. Это по нынешним временам где-то часов в семнадцать. А с учетом дороги выходить надо, как минимум, около пятнадцати. То есть, как и было сказано, четыре — пять вечером.

А сейчас уже половина третьего. Надо срочно идти. Вот ведь как время тает, прямо, как мороженное летним жарким днем!

— Гриша, друг мой, — обратился Константин Николаевич к слуге, — я в Зимний дворец. В Санкт-Петербурге нам, видимо, придется подзадержаться. Поэтому сегодня во второй половине дня посмотри все же квартиру. Всяко удобнее, чем в гостинице.