О как. Это что ж получается, она соблазнила меня из чувства вины? А я соблазнился, потому что злился на девушку? То есть мы оба поступали несколько… лицемерно? Вот что бывает, когда люди просто не могут друг с другом откровенно поговорить.

— Анатолий Сергеевич, — я виновато покачал головой, — простите…

— Не передо мной надо извиняться, — сразу же перебил он. — А перед ней. И мне в том числе, — после чего хлопнул меня по спине, да так, что я пошатнулся. — Ладно, Ростов, поехали.

— Куда? — я удивлённо посмотрел на него.

— Как это куда? К вам в сердце ОПГ. Или думаешь, будто я поверю в то, что ты работал один? Сколько вас всего, пять, десять? Нет, маловато, наверное, человек около двадцати…

— Трое, — хмыкнул я.

— Что? — он ошалело уставился на меня. — Ты серьёзно?

— Да, — спокойно кивнул я. — Хотя раньше я и правда был один. Но, честно говоря, мне бы не хотелось впутывать их в это. Они хорошие люди…

— Влад, ты уже их впутал, так что поздно врубать заднюю, — нахмурился Ржевский. — Поэтому либо покажешь мне ваш схрон, либо я сейчас же объявляю вашу машинку в розыск. И будь уверен, мы найдём её уже через несколько минут, как и остальных твоих подельников, — после чего дружески улыбнулся. — Но, как ты понимаешь, делать этого я не хочу. Мы ведь вроде пошли друг к другу на контакт. Уверен, нам есть чем поделиться.

— То есть у вас что-то появилось?

— Пока не могу сказать точно, — он пожал плечами. — Но как только смогу увидеть картину целиком, думаю, многое встанет на свои места.

— Хорошо, — пробормотал я и слегка надавил на гарнитуру в ухе. — Семёныч, всё слышал?

Моё поведение удивило полковника, но потом он кивнул с довольным видом.

— Да, Влад, — отозвался программист. — Будем ждать. Что нам ещё остаётся? Бегать я больше не хочу.

— Понимаю, — ответил я и вновь обратился к Ржевскому: — Хорошо, поехали, но только вдвоём.

К моменту нашего приезда Маша уже вернулась, и теперь они вместе с Семёнычем встречал нас у входа в ангар. Полицейская машина плавно остановилась, и полковник заглушил двигатель.

— Надо было сразу говорить, в какую глушь мы направляемся, — рычал он, открывая дверь. — Я чуть подвеску не угробил.

— Я вас предупреждал, что многое не понравится, — улыбался я, выбираясь наружу. — И дорога будет первой из всех недостатков.

— Надеюсь, останется самой серьёзной проблемой, — отозвался он.

— Ну, здесь уже всё несколько сложнее.