– Любовь короля – отражение всенародной любви! – оживилась и первая, даже присела почтительно.

– Вы не представляете, как мы все вас любим! – растроганно всхлипнула юная, судорожно прижимая изящные ручки к груди.

– Понятно, – вздохнула я.

Ну а как тут не понять? Тут и троллю ясно: меня все любят, потому что так приказал король. А с главой государства как бы не поспоришь… Так что я и прекрасная, и любимая, и вообще… самая-самая.

Философские размышления прервал страшный грохот, донесшийся с улицы.

– Что это? – нахмурилась я.

– Праздничный салют в вашу честь! – просияла старшая дама. – Желаете пройти на балкон?

– Это ведь… пушки? – неуверенно спросила я.

– Да, батарея королевского замка, – кивнула вторая фрейлина и, ловко отодвинув задвижку, распахнула двери на небольшой изящный балкон.

– Ваше высочество, они заряжены праздничным порохом! – восторженно запрыгала юная дама.

Праздничный порох?! Гм… весьма странное словосочетание, клянусь хвостом дракона. Но… мысль эта мне тут же стала понятна: вместе с рассеивающимся дымом в воздухе реяли мириады миленьких розово-фиолетовых искр.

– Пушки выстрелят двадцать четыре раза, – важно сообщила мне старшая дама.

Ну… не многовато ли? Так ведь можно и оглохнуть. А главное…

– Почему сегодня, а не вчера? – удивилась я, и дамы опять заполошно переглянулись. Тролльи дети, и что я такого спросила?!

– Так… вы же вечером родились, – сказала юная дама, и две другие дружно закивали, – а вчера быстро заснули, после эликсира-то, вот его величество и решил порадовать вас с утра.

– И заодно всех жителей королевства! – Старшая дама подобострастно поклонилась. – Возвестить всему миру, что прекрасная принцесса Марилена Гортенхеймская справила свой двадцать четвертый день рождения!

Очередной залп сотряс наш игрушечный балкончик. Что ж, судя по всему, король и в самом деле не прочь меня побаловать. Вон и салют тебе праздничный, и любовь всенародная, и даже троллий самогон по праздникам. И не хотелось бы демонстрировать свою полную забывчивость в этом вопросе, но ситуацию следует всё-таки прояснить.

– А король – это кто? – любознательно спросила я. – Мой отец?

– Ваше высочество! – Дамы уставились на меня с откровенным изумлением, стремительно переходящим в осуждение.

– Брат? – предположила я.