Сделав этот последний шаг назад, тощий серый господин угодил прямо в раскрытый сундук. Он вскрикнул, пошатнулся, сундук опрокинулся, крышка упала, и замок защелкнулся.

И никаких звуков.

— Я надеялась, что мы сможем этого избежать, — проговорила Леа и начала развязывать Джека и Эймоса. — Но теперь мы бессильны. Даже не знаю, как вас благодарить за то, что вы собрали зеркало из осколков и освободили меня.

— И мы не знаем, как тебя благодарить за то, что помогла нам это сделать, — отозвался Эймос.

— Теперь-то, — сказал Джек, растирая запястья, — я снова могу посмотреть на себя и понять, отчего я Принц Далекой Радуги.

Они с Леей подошли к зеркалу и посмотрелись в него.

— Все ясно, — сказал Джек. — Я принц, потому что достоин быть принцем, а рядом со мной женщина, достойная быть принцессой.

Их отражения исчезли из позолоченной рамы, а вместо отражений проступил пейзаж: холмистая равнина с зелеными и желтыми лугами да красными и белыми домиками, а вдалеке — золотой замок на фоне голубого неба.

— Далекая Радуга! — вскричал Джек. — Мне кажется, мы можем туда пойти, перешагнув через раму!

И он двинулся к зеркалу.

— А как же я? — завопил Эймос. — Как мне попасть домой?

— Делай как мы, — сказала Леа. — Когда мы уйдем, посмотрись в зеркало, и ты тоже увидишь свой дом.

— А это? — спросил Эймос, указав на сундук.

— Что «это»? — переспросил Джек.

— Что в нем?

— Загляни — увидишь, — сказала Леа.

— Я его боюсь, — сознался Эймос. — Он говорил всякие гнусные, жуткие слова.

— Ты боишься? — захохотал Джек. — Ты спас меня трижды с гауптвахты, рискнул пойти на серое болото и прокатился на закорках Северного Ветра! А теперь боишься?

Но Леа ласково спросила:

— Что же он говорил? Я изучала языки всего рода человеческого и, возможно, смогу что-то подсказать. Что он говорил?