— Моя личная жизнь — это моё дело, — напоминаю я ему. — Мне решать, кого прогонять. Не тебе.

Отец качает головой.

— Я решаю, кто может остаться в моём доме, — говорит он. — А у тебя и так достаточно поводов для стресса. Деэр понял. Он даже сам с этим согласился.

— Деэр согласился с тем, что ему не следует быть со мной? — с сомнением спрашиваю я. Выражение папиного лица слегка меняется.

— Не совсем. Он просто согласился, что ему не следовало находиться здесь прошлой ночью. Я позволю тебе самой решать, когда ты захочешь с ним поговорить в следующий раз. Но когда соберёшься, то должна убедиться, что готова. Эмоциональная связь с кем-то — это очень серьёзно, милая. Особенно когда твои эмоции такие хрупкие.

Я пропускаю мимо ушей его последние слова.

— Куда он отправился?

— Не знаю, — твёрдо отвечает отец, направляясь к двери. Он уходит, и я пялюсь в стену, борясь со жгучими слезами, навернувшимися на глаза.

— Я прогнала его, а он был единственным, помимо тебя и отца, кто когда-либо любил меня, — говорю я Финну, не глядя на него. Брат выглядит взволнованным, испуганным и грустным.

— Ещё была мама, — нерешительно вставляет он.

— Она мертва, — говорю я ледяным тоном.

Он не может с этим поспорить.

— Я хочу побыть одна, — наконец говорю я. Наедине со своими мыслями, наедине со своей болью. Потому что я отдала ему себя, а он покинул меня. Я прогнала его, а он принял это и ушёл.

Финн вздрагивает и удивлённо смотрит на меня. Потому что раньше у меня никогда не возникало желания побыть одной.

— Ты уверена?

Я киваю.

— Хорошо, — наконец соглашается он. — Но если я тебе понадоблюсь, то я прямо по коридору.

Он неохотно выскальзывает за дверь, напоследок бросив взгляд через плечо, но я не зову его обратно. Вместо этого повыше натягиваю одеяло и смотрю на океан, на лодки на горизонте. Хотела бы я, чтобы одна из них могла забрать меня и отвезти к Деэру.

Может, он и скрывает что-то от меня, но боль на его лице была неподдельной.

Он любит меня.