Наступило долгое молчание.

И тогда Бо решился все же задать вопрос, который давно уже вертелся у него на языке.

– А Курт… – Он замялся. – Курт рассказал Спенсеру о родителях?

Джордан кивнула. Глаза ее сразу стали печальными.

– Там сейчас кто-то из работников социальной службы… ну… чтобы помочь, если что… – Голос ее прервался. Вытащив из подставки на столе бумажную салфетку, Джордан прижала ее к глазам. – Прости.

Он сжал ее пальцы.

– Все в порядке. Я понимаю. Это тяжело…

– Мне бы хотелось быть с ним. Я просто места себе не нахожу – мне кажется, что ему страшно, что он зовет меня… Я ведь даже не знаю, спрашивал ли он обо мне.

– Конечно, спрашивал. Можешь не сомневаться, – твердо проговорил Бо с убежденностью, которой, откровенно говоря, не чувствовал. В конце концов, он ведь не слепой и не глухой. И не хуже Джордан успел заметить, как отчужденно держался с ней Спенсер – с самого первого дня, когда Фиби доверила ей малыша.

– Не уверена. Вот к тебе он как-то сразу привязался. Правда, в последнее время я почувствовала, что он как будто смягчился. Словно он уже и не прочь бы подружиться со мной. Но все еще только начиналось. А теперь… теперь я уже, наверное, так и не узнаю, каково это, когда тебя не отталкивают…

– Ну это ты брось, – решительно оборвал ее Бо. – Просто малыш оказался в чужом доме, без матери – ничего удивительного, что он чувствовал себя не в своей тарелке. А срывал свое настроение на тебе.

– А вот на тебе – нет, верно? Ты как-то всегда умел найти с ним верный тон. Знал, что надо ему сказать, когда и как. Конечно, кому же и знать, как не тебе. Ведь у тебя уже был… – Джордан прикусила язык и с ужасом уставилась на исцарапанный стол.

– Так кто у меня был? – переспросил Бо, сам не зная, зачем задает этот вопрос. Он ведь знал, каким будет ответ.

– Сын, – едва слышно прошелестела она. И только потом смущенно подняла на него глаза. – Ты ведь уже был отцом.

Бо невольно зажмурился, ожидая, что сейчас знакомая боль полоснет по сердцу. Однако этого не случилось.

– Прости, – прошептала Джордан.

– За что?

– За то, что напомнила тебе.

– Знаешь, я ведь и так каждый день вспоминаю Тайлера, – мягко сказал Бо. – И мне вовсе не обязательно напоминать о нем. А еще… знаешь… я чувствую, что иногда мне просто нужно о нем вспоминать.

«И даже говорить о нем», – пришло вдруг ему в голову. Ведь у него было так много счастливых воспоминаний… И куда все это делось? Исчезло без следа, словно он сам безжалостно стер их из памяти. Чем бы это ни объяснялось, но давно уже при мысли о жене или сыне Бо видел только одно: мутную воду залива, навсегда скрывшую от него самых близких и любимых людей.