– Угу. Почти сразу же. Понимаешь… у папы очень много работы. Так много, что иногда он вообще не успевает вернуться домой.

Джордан молча кивнула, чувствуя, что с каждой минутой все больше ненавидит Рено Эверилла. Проклятие, это он виноват во всем! Неужели этот ублюдок не понимал, что ставит под угрозу жизнь жены и ребенка?!

– Когда папа вернулся домой, они с мамой страшно поругались, – уже без всяких просьб с ее стороны продолжал рассказывать Спенсер. – Я даже проснулся, честное слово! Они так кричали, кошмар! А мама плакала!

«О, Фиби!»

– А ты не слышал, о чем они говорили? – осторожно спросила Джордан.

– Нет, я не разобрал. А утром мама разбудила меня и привезла к тебе. Послушай, Джордан, ну когда же она приедет? Ты же не думаешь, что он… что он сделал с ней что-то плохое? А, Джордан?

«Пора», – с замиранием сердца подумала Джордан. Пришло время открыть ему правду.

Джордан недавно уже совсем было собралась все ему рассказать – когда он, раскапризничавшись, принялся требовать маму, – но тут как раз вырубился свет.

И вот теперь она смотрела в испуганные глаза ребенка и чувствовала, что не может этого сделать – просто не может, и все! Невозможно говорить об этом сейчас, когда за окном ревет ураган, а Бо все еще нет.

– Джордан?.. – тоненьким голоском взмолился Спенсер, – что ты молчишь? Это правда? Этот пират… он что-то сделал с моей мамой, да?

– Послушай, Спенсер, ты ведь сам говорил, что пока волны такие громадные, пират побоится плыть на своем корабле, помнишь?

– Да, конечно. Но ведь у нас в Филадельфии может не быть таких волн…

Джордан закашлялась. Она совершенно не представляла себе, что на это сказать. Наконец, кое-как собравшись с духом, дрожащим голосом неуверенно проговорила:

– Знаешь, милый, я думаю, сейчас волны везде одинаковые…