– Но почему? – удивилась Джордан. – По-моему, с ними так уютно, – пробормотала она, стараясь, чтобы Спенсер не почувствовал страха в ее голосе.

– Потому, что я вообще терпеть не могу огонь, – тоненьким голоском пропищал Спенсер. Съежившись в комочек, он чуть ли не с головой зарылся в диванные подушки.

Отложив в сторону коробок спичек и дунув на свечку, Джордан осторожно присела рядом с ним. Ей страшно хотелось обнять малыша, прижать к себе покрепче, чтобы он, уткнувшись ей в плечо, не слышал ничего, кроме ее голоса. Но Джордан подозревала, что из этого ничего не выйдет. Скорее всего Спенсер опять шарахнется в сторону, будто испуганный жеребенок. К тому же малыш был явно смущен – очевидно, не мог забыть, как перепугался, когда погас свет.

Собственно говоря, смущаться было нечего, он сделал только то, что на его месте сделала бы и Джордан, если бы могла, конечно. Из глаз у него брызнули слезы, и, завизжав от ужаса, он принялся звать мать. А потом – Бо.

Только вот беда в том, что Джордан не могла позволить себе этого – она не могла признаться этому малышу, что и сама не прочь разреветься. Она должна была держать себя в руках. Должна была казаться сильной и уверенной в себе, чтобы он успокоился и почувствовал себя в безопасности.

А между тем с каждой минутой ей становилось все страшнее. Шторм явно усиливался.

Джордан снова принялась шарить по шкафам, надеясь найти карманный фонарик. Фонарика она так и не нашла, зато наткнулась на небольшой радиоприемник, в котором, к счастью, еще не сели батарейки. Она включила его, но из-за сильных помех было почти невозможно что-либо разобрать. Прижав приемник к уху, она трясла его, но расслышала только два слова – «ураган» и «эвакуация», – потом опять раздался оглушительный треск, и все смолкло.

От всего этого Спенсер, похоже, перепугался еще больше, так что Джордан решила выключить приемник.

Фонарика ей так и не удалось отыскать. Но в одном из кухонных шкафчиков нашлось несколько коробков спичек, а пошарив хорошенько по всему дому, она в конце концов набрала целую охапку небольших свечей. Подумав, что они могут пригодиться, Джордан аккуратной кучкой сложила их на шкафу.

– Где же Бо? – снова захныкал Спенсер. – Он ведь давным-давно уже должен был вернуться, разве нет?

– Нет. Еще рано, – ответила Джордан, бросив взгляд на часы. Даже если Бо удалось уехать из Вашингтона не позже, чем он обещал, до его возвращения оставалось по меньшей мере часа два. А ведь его могла задержать непогода…

– А с нами ничего не случится? – вдруг спросил Спенсер, не отрывая взгляда от ее лица.

Джордан точно током ударило. Не хватало еще, чтобы малыш догадался, как ей страшно! Оставалось только надеяться, что в мерцающем свете ее лицо не выдаст ее. Собрав все свое мужество, Джордан попыталась улыбнуться.

– Ну что ты! Конечно, нет! С чего это тебе пришло в голову?

– Потому что… Малыш явно колебался.

– Тебе не о чем волноваться, Спенсер, – продолжала вдохновенно импровизировать Джордан, от души надеясь, что ей удается врать достаточно убедительно – Подумаешь, какой-то дурацкий шторм! Ему никогда не добраться до нас!

Склонив вихрастую головенку на плечо, Спенсер, казалось, взвешивал ее слова.

И вдруг он спросил такое, чего Джордан уж никак не ожидала от него услышать:

– А если там сейчас такие же здоровенные волны, как мы с тобой видели, когда были на берегу, значит, пират не сможет приплыть сюда на своем пиратском корабле? Да, Джордан?

– Ох, Спенсер…