– Нет проблем. – Я чуть не попросила у нее билет до Лондона, но вовремя передумала. Я приобрету его через Интернет или когда прилечу в Сингапур. Покупать его здесь показалось небезопасным.

– Отлично. – Женщина снова широко улыбнулась. – Ваш паспорт, пожалуйста. Я могу заказать вам и такси до аэропорта. Возвращайтесь сюда, когда захотите отправиться.

Я с радостью согласилась на это и вскоре под палящим солнцем зашагала по городу, размышляя, куда пойти. В Краби были пыльные тротуары с рытвинами и дух свободной торговли приграничного города. Вокруг шастали иностранцы, многие из которых потели под тяжестью огромных чемоданов. Было жарко, и какая-то муха то и дело садилась на мой лоб. Я представила, как она пирует на моем лакомом поте.

Я даже не пыталась вызвать Лори. Он ушел, и я не возражала. Такова была реальность: я сама по себе, без особого плана.

Мне следовало затаиться. Однако, лишь увидев свое отражение в витрине обшарпанного магазинчика, я вспомнила еще об одном важном деле.

Похоже, магазин торговал всем понемножку: там стояли ящики с гвоздями, висячие замки, ручки для письма и молотки. Здесь можно было купить бинокль или, если потребуется, получить доскональные сведения о тайском и британском королевских семействах. В воздухе висела пыль.

– У вас есть ножницы? – спросила я у мужчины, сидевшего на высоком табурете и читавшего газету.

– Ножницы? Да, есть! – восторженно ответил он. – Вот здесь. Какие именно ножницы?

Я посмотрела на них. Диапазон его предложений колебался от тупого инструмента, которым ребенок не сможет разрезать бумагу, до коротких и толстых кухонных ножниц с пластиковыми ручками.

– Чтобы отрезать волосы.

Продавец подхватил одни ножницы.

– Вот эти.

Я окинула его взглядом. Это был симпатичный мужчина в брюках в рабочем стиле с заглаженной спереди складкой, в накрахмаленной белой рубашке и шлепанцах-вьетнамках. Его аура представлялась мне теплой, возможно, янтарно-желтой.

– Можно я воспользуюсь вашим зеркалом?

– Конечно.

Стоя у меня за спиной, продавец наблюдал, как я отрезаю свои волосы, а потом засмеялся и протянул руку. Я положила в нее жгут двухцветных локонов, и он удивленно повертел его в руке, а затем аккуратно опустил в мусорное ведро. Затем забрал ножницы и, как мог, подровнял мою рваную стрижку.

Он бросил на меня заговорщицкий взгляд, который яснее всяких слов говорил: «Я даже не собираюсь ничего спрашивать», – а я вернула ему ножницы, несмотря на то, что за них заплатила. Мужчина тщательно вытер их тряпочкой и положил на витрину.

Я нашла номер в близлежащей небольшой гостинице: такой, который, по моему убеждению, не мог привлечь Леона Кэмпиона. Номера представляли собой хижины, выстроенные вокруг внутреннего дворика, проход в которые пролегал через кухню. Там были общие туалеты и душ, а спальня оказалась совсем примитивной. В хижине имелась кровать с железной рамой, на ней – тонкий матрас, покрытый бледно-голубой простыней, и сложенная верхняя простыня белого цвета. Больше тут не нашлось абсолютно ничего, если не считать висячего замка на двери. Душевые находились через двор. До меня доносились запах жарившихся специй и два разговора: один – на тайском, из кухни, а другой – на немецком, из-за моей двери.

Мне вдруг подумалось: уж не тот ли это отель, в котором останавливалась Лара целую вечность тому назад, когда была с Рэйчел, Джейком и Дереком? Тот, где она провела ночь перед тем, как ее жизнь обрушилась в первый раз. И не здесь ли провела свою последнюю ночь на свободе Рэйчел? При этой мысли меня пробрала дрожь.

Леон никогда не найдет меня здесь. Я села на кровать, затем снова встала. Мне рано еще было расслабляться. Требовалось выйти и отыскать нужный магазин.