– Как только вышел из отеля. Я пошел прямиком на почтамт. Думаю, оно ушло с пятичасовой почтой.

– И кому ж вы это послали?

– Человеку по фамилии Канлиф, тому, что прислал меня из Лондона.

– Вы решили, что оно пройдет по почте без проверки?

– Я сам не знал, что думать. Я был в панике.

С минуту стояло молчание. За окном гремели громкоговорители. И шел проливной дождь. Я слышал, как струи воды стекают с маркиз балкона. На минуту позабыв про боль, я весь дрожал от волнения.

– А вам не пришло в голову, – медленно сказал коротышка, – что эту бумажку стоит уничтожить? Это ведь самый быстрый и верный способ.

«Думай. Крепко думай».

– Эх, если бы я это сделал! – воскликнул я. – Но я так намучился, пока ее раздобыл! И решил, что это все же какой-то шанс ее переправить. А я в этом никак не буду замешан. Сунул в конверт – и привет.

Новая пауза.

– Ну что ж, прекрасно! – наконец сказал он грозно. – Это мы проверим, пан Вистлер! Для вашего же блага желаю, чтобы это оказалось правдой. Берите свой плащ.

С колотящимся сердцем я повернулся к шкафу. Я знал, что терять мне нечего. «О господи, больше никогда в жизни я такого не сделаю!» – думал я.

Я снял с плечиков свой плащ и, держа его в руке, повернулся к ним. Они сидели рядышком на кровати и задумчиво на меня смотрели. Плащ был весь жеваный после утреннего дождя. Я стал его отряхивать. И тряс, наверно, часа два, все было как в замедленной съемке – последние мгновенья перед прыжком. И вдруг решил: давай! Сейчас или никогда! И сделал то, что сделал.

Я кинул на них свой плащ. С треском сшиб их головами. Выключил свет, открыл дверь из номера и заорал дурным голосом. Потом проскакал обратно через комнату на балкон. На пути стоял этот чертов цветочный ящик, и, споткнувшись о него, я упал. Поднявшись, отпихнул его ногой в другой угол и тихо влез в ванную через окошко, а потом задвинул его за собой.

Не знаю, сколько секунд все это заняло. Меня колотило.

Я притулился внизу, за ванной, в промежутке между нею и стеной. И сидел там, согнувшись в три погибели, прижимая руки к избитому животу и пытаясь удержаться от рвоты.

Из номера слышался неясный шум, возня. Потом снова включили свет. И раздался голос Джозефа:

– Он здесь не пробегал! Я все время был в коридоре!

И тогда они кинулись на балкон.

– Сюда! Смотри! Тут он наткнулся на цветочный ящик!