Тео кивнул и, как всегда, принялся озираться в поисках Николы. Она раздавала напитки, делала пометки на карте, доставала из холодильника припасы. Ни минуты свободной, чтоб хотя бы обменяться взглядами!

Подошла какая-то собака в надежде полакомиться. Тео, любивший животных, протянул ей половину сосиски. Тут подошла еще одна, а потом собаки потянулись одна за другой — все из ближайших домов, упитанные и прожорливые. Тогда Тео купил еще сосисок и поровну разделил между собаками. Попутчики сгрудились вокруг Тео, вдовы издавали одобрительные возгласы.

— Ах, вы только посмотрите! — Никола Штанци направилась к ним, чтобы выяснить причину всеобщего ликования. — Доктор Дулиттл, собственной персоной! Можно принять участие в кормежке?

— Не знаю, — осторожно протянул Тео, в высшей степени расстроенный тем, что вынужден отказывать ей. — Но возможно, нам не следует много… Я все-таки думаю, это чужие собаки — а вдруг эта пища не пойдет им впрок?

Но фрау Штанци не воспринимала ситуацию столь трагически.

— Просто не надо перекармливать господ-собак!

— Среди них две девочки, — поправила вдова Хильда, имевшая хорошее зрение и всегда вникавшая в суть дела. — Вы должны быть более внимательны, дарлинг! — Она обратилась к фрау Штанци, практикуясь одновременно в английском.

Все засмеялись — и с тех пор стали называть руководительницу только «Дарлинг».

— Ну, хорошо, а теперь попрошу всех в автобус, пожалуйста. Неужели мы такие толстые, Хушль?

Водитель еще занимался уборкой. Кто хотел попасть в туалет, крошечную металлическую кабинку, вынужден был переползать через голову Хушля и оставшиеся сосиски. Поэтому «Отец Небесный» втягивал голову, подстраховываясь, и, кряхтя, скрючивался, а все вместе это походило на утреннюю зарядку. Постоянный повод для веселья! Посмеиваясь, Теобальд время от времени бросал взгляд на Дарлинг в надежде восстановить духовную близость и вызвать ответную улыбку родственной души. Но все напрасно! Она поровну делила между всеми свое любезное внимание точно так же, как он до этого делил сосиски между собаками.

Они ехали вдоль Черного верхового болота — ах, какая уединенность! Холмистая, бедная растительностью, широко раскинувшаяся страна без деревьев; крутые голые горы, совсем рядом, стремительно вздымавшиеся у края дороги; а внизу, в долине — крошечный, как прилепленная заплатка, белый домик. На косогоре — огромные отары пасущихся овец, которые, разбредаясь, напоминали светлые точки на зеленых лугах. Видимо, здесь овцы являлись индивидуалистами.

Дорога проходила еще по Англии.

— Внимание! — воскликнула Дарлинг. — Приготовить фотоаппараты, деньги — мы приближаемся к границе!

Хушль вставил в магнитофон новую кассету, послышались звуки волынок — и сразу установилась праздничная атмосфера, повеяло духом Шотландии.

На горе просто лежал камень. Белыми большими буквами на одной стороне было написано: Англия. На другой — Шотландия.

Все фотографировались, горный ветер свистел в ушах. Тео сунул доктору Лобеманну в руки аппарат и попросил щелкнуть. Затем обнял фрау Штанци за плечи и встал с ней перед пограничным камнем. Стремительно налетевший порыв ветра разметал их волосы и заставил непроизвольно склонить головы друг к другу. Тут их доктор и щелкнул, радостно воскликнув:

— Блеск — прямо снимок по случаю обручения!

— Точно, — колко бросила его супруга. — Через несколько дней мы будем в Гретна-Грин, где они смогут пожениться без всяких формальностей.

— Отлично, — заметила дочурка Тина, украдкой бросив взгляд на единственного мужчину, который за все путешествие не произнес ни слова.

— Ступай-ка ты лучше в автобус, — посоветовала фрау Лобеманн, — а то еще у тебя опять заболят уши.