— Что я останусь у тебя насовсем.

Олег с негодованием отверг эти подозрения. Он сказал, что был бы очень рад, если бы Нина у него осталась. Увидев на ее лице недоверчивую улыбку, он добавил:

— Тогда бы я за тебя не боялся.

— А ты будешь бояться, когда я уйду? — кокетливо спросила она. Какой контраст с ее затравленным видом и безумной речью в тот день, когда она просила об убежище! — Или… Ревновать?

Олег помахал вилкой, отвергая это обвинение, и принялся за рыбу. Некоторое время Нина хранила молчание, а потом неожиданно поинтересовалась, где же он все-таки был. Это прозвучало так естественно, по-семейному, что Олег даже улыбнулся.

— Ездил на урок.

— Ты даешь уроки?

— Нет, беру.

Нина подняла брови:

— Ого! Еще один язык? Третий? Какой?

— Русский. — Олег с удовольствием посмотрел в ее удивленные глаза. — Я очень плохо говорю, ты не замечаешь?

Сама Нина безбожно «акала», растягивала слова, иногда пришепетывала. Все это бросалось в глаза даже ему, коренному москвичу. У него дома говорили по-другому, может быть, потому, что там выросло не одно поколение переводчиков. Олег подумал, сколько уроков назначила бы его подруге Тамара. Не меньше сотни. Да и то — без гарантированного результата.

— Какая глупость, — заметила Нина. — Ты меня вообще не принимаешь всерьез. Ну правда, какой язык? Итальянский? Испанский?

Олег рассмеялся — ее удивление было таким искренним и комичным.

— Правда русский.

— Глупо, — повторила она, уже всерьез обидевшись. — Не хочешь говорить, где был, — не надо. Я тебе не жена, в конце концов.

— Помнишь ту женщину на Чистых прудах?

Стоило ему произнести эти слова, как Нина сразу замкнулась. От ее веселой иронии не осталось и следа. Она вскочила из-за стола и с грохотом опустила тарелки в раковину.

— Не злись, — продолжал Олег. — Возможно, она в самом деле погибла не из-за тебя.

— Надеюсь, — процедила Нина и открыла воду.