— Нет, кольца для салфеток. Он видел, как я покупала масленку, и, когда он позже упомянул о ней, я рассказала ему о нашей традиции. Это случилось, когда он сказал, что я должна побывать на Фермерском рынке. Он пообещал, что я найду там вещи, рядом с которыми эта масленка покажется верхом изысканности.

Кара аккуратно поставила масленку среди пакетов с готовыми мексиканскими блюдами, которыми был заставлен стеклянный кофейный столик в квартире Линн.

— Возьми Дорито. — Линн пододвинула ей пакет. — Мы ведь празднуем.

— Мы можем праздновать, не набирая при этом лишних граммов.

— У-у. Жжет. — Линн потянулась за стаканом воды.

— А об этой традиции ты ему рассказала? О том, что ты всегда заказываешь самую острую подливку и потом всегда жалуешься на это?

Линн смахнула слезу:

— Бессмысленно вываливать на человека рассказ сразу о всех своих помешательствах.

— Ну, это звучит очень обнадеживающе. Ты встретила прекрасного парня и мечтаешь о новых встречах.

— Трудно даже представить, как я мечтаю о них. Как жаль, что тебя там не было.

— Как ты думаешь… КТВ, наверное, захочет назначить для тебя другого продюсера?

Линн подняла глаза:

— Даже если они захотят, это не имеет значения.

— Ты будешь требовать, чтобы оставили меня?

— Я никогда не буду делать шоу без тебя.

Она заметила, как плечи Кары с облегчением расслабились, и почувствовала себя отвратительно. Почему ей самой не пришло в голову сказать об этом Каре раньше? Какой надо быть бесчувственной эгоисткой, чтобы забыть о том, что не одна она мечтает о карьере на телевидении.

— Итак, — сказала Кара, — как же твой новый друг отнесся к тому, что ты собираешься стать национальной знаменитостью? Никаких проблем?

— Похоже, он был поражен.

— Даже так?

— Он остроумен, весел, он умеет слушать. Он делает интересные замечания. Он романтичен.