— А то! — Складка едва не подпрыгнул на месте. Тахта жалобно скрипнула старческими пружинами. Егорыч аккуратно кинул другу пузырек, который тот ловко поймал, а себе достал ещё один такой-же.

— Во-от, — откупорив бутылочку, Пётр сделал маленький глоток и расплылся в счастливой улыбке. — Хорошо!

— Так что там насчёт «ты мне нравишься сегодня»? — спросил Фёдор, прикладываясь к своему пузырьку. — Люблю, понимаешь ли, когда хвалят.

— Ты натолкнул меня на пару интересных мыслей, Теодоре. Говоря образно — перышком коснулся шара у края лунки.

— А ну-ка, давай по порядку и по полочкам. У них там… — Фёдор махнул рукой в сторону и, неожиданно для себя, хлопнул ладонью об стену, — своё заседание, у нас — свое. И ещё не известно, какое важнее!

— Люблю я малопьющих, — усмехнулся Пётр себе в бороду.

— Всё нормально! Просто на голодный желудок быстро проскочило, аж до мозга сразу. Алкоголь, между прочим, всасывается почти мгновенно. Ах, где ты, мой вкусный горячий ужин? Хорошо тут всё-таки кормят…

— Так вот, Теодоре, — продолжил Егорыч, прерывая дружеские плотские мечтания, — мысль первая.

— Так-так?

— Человечество болеет, сильно и давно. Я бы даже сказал по-другому. Человечество — и есть эта самая болезнь. А болеет им, ну, например, планета наша, Земля.

— Ну, это ты загнул, — Фёдор усмехнулся и глотнул бренди. — Да и мысль, в общем-то, не новая. Где-то я её уже слыхал. Помню, вот, съезд в Дублине, так мы с одним доктором наук поспорили…

— Не отвлекайся. Мысль не новая, но в данном случае, вполне конкретная. И довольно хорошо описывает происходящее.

— Постой, постой, — бодро воскликнул Складка, — а как же инопланетяне? На это ты что скажешь? Я вот тебе подмечу, как бы между прочим, что до этого самого их вторжения жизнь была себе очень даже прекрасна и перспективна. Как для человечества в целом, так и для каждого индивидуума в отдельности.

— И это говорит спивающийся бомж-хирург?

— Я вовсе не показатель, — Складка насупился. — Я о ситуации в целом говорю. Моя трагедия не есть продукт болезни общества, как ты тут резюмируешь, но являет собою частный случай.

— Ой ли? Я не приуменьшаю значения того несчастного частного случая в твоей жизни, но появление пятнадцать лет назад всей этой роботохирургии и лечащих супермолекул без участия человека совсем не придало тебе решимости остаться. Всякие там «регены» и «анастасы»…

— Ну знаешь…

— Извини, не хотел тебя обидеть, — Егорыч сделал глоток. — Я ведь и сам в какой-то мере жертва системы. Но всё-таки дослушай.

— Хорошо, друже, так и быть, ты прощён. Излагай свою теорию.

— Так вот, насчёт инопланетян… Это, конечно, проблема, и не зная откуда они взялись, сложно рассуждать об их влиянии на дальнейшую судьбу человеков. Но вот что я тебе скажу, Федя: у меня давно уже стойкое чувство, что даже не будь этих проклятых тварей, человечество всё равно рано или поздно во что-то такое вляпалось бы. Э-хе-хе…