Голос Блэквуда возрос до крещендо, ладонь сжалась в кулак. Тени бросились врассыпную, к белым островкам пламени, которые вдруг почернели – и угасли, оставив после себя смрадное зловоние.
Обмякнув, Блэквуд упал на одно колено и жадно втянул воздух. Соломон подался вперед и направил фонарик на Вернона.
На земле распростерся самый обычный темнокожий мальчик. Умиротворенный. Невинный.
Ночь Соломон провел без сна. Устроившись в «черном» мотеле на окраине города, он дважды принял обжигающий душ, поминутно выключая воду, чтобы убедиться: шорохи и шаги в номере лишь плод его воображения.
В запотевшем зеркале отразилась покрытая ссадинами шея, заплывшие глаза. Значит, ему не пригрезилось: смерть мальчика, зловещий обряд – все это случилось наяву. Соломон попытался уснуть, но перед внутренним взором всплывали серебристые глаза Вернона Джамуса, оскаленные зубы – но на лице Хьюго Блэквуда. Револьвер, куда Эрл предусмотрительно вставил недостающий патрон, лежал на тумбочке в пределах досягаемости.
С первыми лучами рассвета Соломон встал, оделся и поспешил на улицу. Он возился с ключами от арендованного седана и не заметил англичанина, пока тот не поравнялся с водительской дверцей.
– Доброе утро, агент Соломон.
Эрл уронил связку и, выхватив револьвер, попятился подальше от Блэквуда:
– А ну, отойдите от машины!
Блэквуд не шелохнулся:
– Перестаньте, агент.
– Руки перед собой, живо!
– Понимаю, ночь выдалась трудная…
– Замолчите! Замолчите и слушайте. Вы арестованы.
Губы Блэквуда тронула нехорошая улыбка, свидетельствовавшая о скудном запасе терпения.
– Арестован?
– Да, за убийство Вернона Джамуса.
– Вы же сами все видели. Мальчик погиб многим раньше.
– Замолчите! – Внезапно Соломон чертыхнулся: наручники остались в бардачке запертого автомобиля. Проклятье! – Садитесь в машину, живо!
– Так мне отойти или сесть? Вы бы определились.