Дайскэ Танигути, которого описывала Мисудзу, показался Кидо совершенно иным человеком, чем тот, о котором говорил Кёити, и тот, о котором Риэ слышала от Макото Хары.

— А в истории про донорство печени тоже сыграли роль вот такие особенности его характера?

— Наверняка. Ведь это не то же самое, что дать взаймы денег однокашнику.

— Разумеется.

— Кёити тоже издевался над братом, поэтому ему было сложно смириться с тем, что я с ним встречаюсь.

— Чувство уязвленного самолюбия.

— И это тоже… — сказала Мисудзу с горькой усмешкой, а затем, чуть понизив тон, продолжила: — У мальчишек в старшей школе ведь невероятно сильное сексуальное желание.

— Ну да.

— Поэтому ему было невыносимо думать о том, что Дайскэ занимается сексом со мной. Что-то внутри него просто бесновалось, словно бы в приступе.

Кидо фыркнул и рассмеялся, Мисудзу тоже подхватила его смех.

— Поэтому это не какая-то там красивая история о том, что Кёити всю жизнь продолжал думать обо мне. Ему просто хочется секса. Хотя, что может быть в этом хорошего? Я ведь уже совсем не молода, но для него все это уже не важно, какая я сейчас. Он не сможет успокоиться, пока не получит своего хотя бы раз.

— Хочет просто избавиться от унижения в прошлом.

— Вам это понятно?

— Ну… не могу сказать, что мне не ясна его логика.

— Вы понимаете?! А что, у вас тоже есть такое стремление — завоевать?

— Все зависит от степени, я бы соврал, сказав, что у меня этого совсем нет. Независимо, осознаешь ты в себе такое желание или нет, приходится об этом думать, ведь есть вероятность причинить женщине боль. Это же можно сказать и о чувстве ревности и соперничества между мужчинами. Вы знаете о теории «конструкции треугольного желания» Рене Жирара? Он утверждал, что человек желает другого, только когда есть соперник.

— Но почему тогда соперник проникается с самого начала к предмету любви?

— Верно подмечено. Может, просто заблуждения? Ему тоже кажется, что есть соперник. А может, он является каким-нибудь гением или извращенцем.

— Тогда, выходит, Дайскэ меня полюбил в знак протеста против брата?

— Хм… прошу прощения, думаю, наш разговор ушел не туда.