Сварог лихо козырнул ему и пошел дальше. У крыльца нужного ему дома сстояла красивая молодая женщина, светловолосая и темноглазая, в легком пляжном платьице по моде Той Стороны, белом в синюю полоску. Существующая исключительно в голове картотека исправно щелкнула: Айла Тодиаш, двадцать-четыре года, до самого последнего времени в чине лейтенанта служила связисткой в кардотальском отделении Следственного Департамента, потаенная любовь Гарна и мать его четырехлетнего сына. Каковой присутствует тут же: карапузик сидит на корточках перед старой знакомой Сварога, толстой рыжей белкой, и чешет ей за ушами, что белка принимает благосклонно, однако, сразу видно, нетерпеливо ждет очередной подачки.

     Подняв глаза па Сварога, карапузик с детской непосредственностью сообщил:

     - А мы каждый день иглаем. У нас дома белки так не ходили. Она совсем не кусяется.

     - Она очень воспитанная зверушка, - кивнул Сварог. - Только за хвост ее не таскай, зверушки этого не любят...

     - Не таскаю. Мама с папой говолили, чтобы не таскал. Я ей гостинцы дайю, каждый день.

     - Что-что, а гостинцы она любит, - сказал Сварог с большим знанием дела. - Ну как, нравится тебе здесь?

     - Осень нлаится. Здесь моле класивее и теплее, чем дома. Дома у меня была только мама, а здесь есть и папа, он холесий.

     Белка живенько подбежала к Сварогу и встала на дыбки, как привыкла за две недели его пребывания здесь. Он поступил как обычно: усмехнувшись, достал из воздуха большущее яблоко и, опустившись на корточки, вручил его попрошайке. Она приняла подачку и проворно упрыгала на задних лапах в кусты цветущего столетника возле дома. Не без грусти посмотрев ей вслед, карапузик спросил:

     - А ты генелал? Я видел кино про генелалов. И папа, когда еще был не папа, а дядя, один раз плиходил в генелальской одежде, почти как у тебя.

     Интересно, подумал Сварог. В досье Гарна нет никаких упоминаний, чго он однажды появлялся в Кардотаде в генеральском мундире. А впрочем, в досье таких мелочей нет. Гарт, как и многие его коллеги - да и сам Сварог, - в форме появлялся исключительно по немногим торжественным дням. Должно быть, какой-то праздник - или попросту вручал награды, что опять-таки согласно тамошним регламентам требовало появления в парадной форме - как и виновникам торжества. И в этом pегламенты обоих миров были схожи...

     Проворно поднявшись с корточек, малыш сказал Сварогу:

     - А когда я вырасту, буду генелалом как папа.

     Почему бы и нет? Решительно невозможно предсказать, кем станет забавный карапузик, когда вырастет. То же и сына Сварога касается.

     Сварог посмогрел на молодую женщину и спросил  насколько мог любезнее и непринужденее:

     - На пляж собрались или идете, с пляжа?

     - На пляж, - ответила Айла. - Здесь великолепный пляж и не нужно ничего платить...

     - Ну, вы, наверное, уже знаете, что в Империи нет денег?

     - Да, я знаю, - она улыбнулась не без робости. - У нас о таком будущем говорили только коммунисты, но я им как-то не верила. А оказалось, что так оно и есть, по крайней мере, здесь...

     Залягай меня крошка, подумал Сварог, а ведь я прежде об этой стороне дела и не задумывался! В некоторых смыслах Империя и впрямь похожа на пресловутое коммунистическое общество: ни денег, ни пролетариев с капиталистами, каждому по потребностям. Сущий коммунизм, разве что без малейшей идейной подоплеки. Правда, Империя этим обязана исключительно апейрону, а не единственно верному учению, которого здесь просто-напросто не существует. Ну, разве что, как в свое время и на Земле, вожаки иных крестьянских мятежей высказывали смутные идеи, которые с натяжкой можно назвать "первобытным коммунизмом". Однако эти идеи так и не оформились в некое учение, и коммунистов здесь даже в проекте нет. Вот и славно, а то, чего доброго, пришлось бы с чувством некоего внутреннего неудобства рассовывать их по тюрьмам...

     Айла смотрела на него без малейшего страха, но с некоторой тревогой. Как он и думал, не удержалась, сказала с деланным безразличием: