Декабрь выдался снежный и холодный, а за городом так и вообще настоящая зима стояла – охрана замучилась счищать по утрам снег с дорожек и отгребать от гаражей снежные кучи.

Через три дня Егору исполнится сорок шесть, и Коваль думала об этом, стоя у окна и глядя, как во дворе Хохол растирается снегом после пробежки. Отмечать Егор ничего не собирался, в последнее время вообще стал какой-то нервный, орал на всех, включая жену, но о причинах не говорил. Его партнеры по корпорации решили сами устроить банкет. Марина поддержала, но опасалась реакции мужа, которую предсказать стало сложно.

«О господи, а про наряд-то я и забыла совсем с этими заморочками!» – вдруг вспомнила она. Все, что у нее есть, годилось только для повседневной носки, а вечерние платья Марина уничтожила как класс сразу после того, как обзавелась тростью – глупо надевать платье в пол, когда ноги не держат. Но этот банкет – совсем другое дело, не могла же она появиться на дне рождения мужа в джинсах и водолазке – не поймут Егоровы партнеры. Предстояла утомительная поездка по магазинам, чего неправильная Коваль терпеть не могла.

Вздохнув, она начала собираться. Вошедший Хохол удивленно уставился на хозяйку:

– Мы куда-то едем?

– Прогуляемся по магазинам – мне надеть нечего.

– А ты ничего не надевай – все равно снимет! – ехидно отозвался телохранитель, усевшись в кресло.

– Заколебал! Я же не прошу у тебя совета, в чем идти, я просто сказала, что мы едем по магазинам. Что за привычка пререкаться?

– За то и страдаю. Помочь? – спросил он, видя, как она не может дотянуться до застежки блузки на спине, и подошел сзади, положив руки на плечи.

– Забылся? – спокойно поинтересовалась Марина, не шелохнувшись даже.

– Да, забылся, – его губы коснулись ее уха, обдав горячим дыханием.

– Так будь добр, вспомни.

Застегнув непокорную пуговицу, Хохол отошел от Коваль, уставившись в окно.

– Прекрати страдальца изображать, поехали! – приказала она, беря трость и опираясь на нее.

– Как скажете, хозяйка!