— Мы должны теперь использовать все колдовские средства Людей Льда, — сказала Сесилия.

От ее слов Маттиас словно очнулся.

— Хильда, — сбивчиво произнес он, — отправляйся сейчас же в Гростенсхольм и привези сюда все запасы! Все лекарственные травы, какие там есть! Вот ключ от шкафа. Тетя Сесилия кое-что смыслит в этом.

Хильда тут же исчезла.

— А ты знаешь, как ими пользоваться? — поинтересовалась Лив.

— Нет, не знаю, — вздохнул Маттиас. — Мне не у кого было учиться.

— Я помогу тебе, как смогу, — пообещала Лив.

— Я тоже, — сказала Сесилия, — Тарье научил меня кое-чему.

Страшась собственных слов, Лив произнесла:

— Впервые за всю мою жизнь я сожалею, что я не Ханна! Она бы уж разобралась во всем этом!

Молодые служанки принялись обряжать Аре — их руки были нежны, из глаз лились слезы. Этот старик был душой всей Липовой аллеи, был всеми любим. И хотя его смерть не была ни для кого неожиданностью, все были сломлены горем. Трудно было поверить, что Аре ушел из этой жизни навсегда.

— Надо бы вынести отсюда эту кровать, — сказала Сесилия, — она приносит в дом одни несчастья!

— Не будь истеричной, Сесилия, — строго сказала Лив. — Назови мне хоть один дом, где никто не умирал бы в своей постели! И вспомни обо всем том прекрасном, что происходило здесь: о всей той любви, нежности, заботе! Аре родился на этой кровати, так же как и один из его сыновей, я уже не помню, кто именно. И маленький Никлас тоже родился здесь. Сесилия успокоилась.

— Конечно, я не подумала. Но мы должны вынести одного из них. Кого?

— Перенесем Микаела в его комнату. Там светлее, — сказал Маттиас. — А ну, ребята! Со мной пойдут только тетя Сесилия, бабушка и маленький Никлас.

— Я сейчас приду, — сказала Лив. — Сначала попрощаюсь с Аре…

Через некоторое время она была уже в гостиной, где Александр рылся в каких-то бумагах.

Он посмотрел на нее.

— Это записи всего того, что мы рассказывали Микаелу, — изумленно произнес он. — Он переписал начисто совсем немного, но Господи, как он прекрасно пишет! Послушай, как он начал: «Словно мрачное звучание арф, до слуха моего донеслась история о судьбе рода Людей Льда…» И он продолжает в том же духе, так же прекрасно. Он ведь настоящий поэт, мама!

Лив сдержанно улыбнулась своему зятю.