Книги
Невыдуманный Пастернак. Памятные встречи (сборник)
– Не смешно, – ответил Немирович.
Епиходова Качалов не играл, он играл в «Вишневом саде» Гаева, имел одинаковый успех и у женщин, и у мужчин.
Те же 40-е годы. Снимается «Иван Грозный». Глубокой ночью, после съемок, приезжает к нам Николай Черкасов. Говорит:
– Я убью этого человека! Что он от меня требует?! «Держите подбородок выше, а лоб ниже», – это об Эйзенштейне.
Первая послевоенная делегация деятелей кино едет в Индию. В том числе Черкасов и Всеволод Пудовкин.
– Что на вас произвело наибольшее впечатление в Индии? – спросили Черкасова.
– Пудовкин.
Образованность, острота взгляда, одержимость искусством – это Пудовкин.
Ленинград, его собственный, особый, в который он любил ездить, составляли для Бориса Николаевича Николай Черкасов и Николай Симонов. Все трое они должны были сниматься в «Петре Первом». Ливанов – Меншиков, но он тогда заболел. А снимались они вместе с Николаем Симоновым еще в «Кастусе Калиновском», одной из первых наших картин, которую делал режиссер-ветеран Гардин.
Над рабочим столом Бориса Николаевича – фотография А.Д. Дикого с надписью.
«Любимый и лучший актер страны – Борис Ливанов – это мало: гордая сила актерского мастерства и театрального искусства.
С чувством творческого восторга
Благодарный друг
А. Дикий
Одним из близких, даже не по числу встреч, а внутренне близких Ливанову друзей, был Алексей Дикий. Они сходились на требованиях к театру. Конечно, выдающегося дарования и ума актер. Но всегда напряжен, как взведенный курок. Общаться с ним было трудно, даже мучительно. Себя мучил и окружающих. Я его просто избегала.
Когда Николай Погодин прислал пьесу об Эйнштейне, Борис Николаевич, как обычно, стал собирать материалы. Я позвонила по его поручению Коненковым, сообщив, что мы хотели бы прийти к ним.
В назначенный день мы – у Коненковых. Сергей Тимофеевич, роскошный человек, сидел в своем кресле, буквально – в своем: он вырезал его из корня. Маргарита Ивановна – красивая и, как обычно в присутствии Сергея Тимофеевича, настороженная.
Надписи Бориса Пастернака Василию Ливанову 1947–1949 гг.
Борис Николаевич спросил Сергея Тимофеевича, может ли он рассказать об Эйнштейне, поскольку мы знали: они дружили в Принстоне.
– Это Маргарита Ивановна расскажет – она дружила.