– У меня? – изумляется Клим.

– У Алёны. С вашей не знаком. Из ваших родственников только тестя знаю. Как, кстати, у Эдуарда Германовича дела?

– Мы редко видимся в последнее время… – вмиг делается пасмурным Клим.

– А супруга ваша здорова? – продолжает Борзов. – Эдуард Германович так уж нахваливает её всегда. И умница, и красавица, и мужа-то любит, а удар, говорит, сильный, как у Тайсона.

– К сожалению, мы с ним несколько расходимся в оценках – замечает Клим и откупоривает бутылку.

Раздаётся лёгкий хлопок и он разливает шампанское по бокалам. Очень странная ситуация, надо отметить. Очень странная…

– А что это значит, что мы партнёры? – морща лоб спрашивает Борзов. – Я вашу мысль не вполне понял.

– Ну как, – удивляется Клим. – Наши предприятия всегда партнёрами были. Я ведь много лет на «Орионе» отработал. Ещё до вас.

– Ах, в этом смысле… Но вы-то, как ласковое теля на обоих предприятиях свой – кивает Борзов и поворачивается ко мне. – Неплохие котлеты, кстати, сами делали?

– Клим принёс, – отвечает Лиза.

– Жена, наверное, передала? – интересуется босс.

– Они разводятся, – сообщает Лиза, – так что, надеюсь, не она. Иначе всем нам тогда кирдык. – Не она же, Климушка?

– Это из ресторана, – отвечает он и поджимает губы.

– Сразу чувствуется, что не домашние, – кивает Борзов. – Несчастье, конечно. А сколько они вместе прожили? Вы, Клим Романович, сколько лет уже в браке?

Клим делает вид, что не слышит вопроса и увлечённо поливает люля соусом.

– Не нужно об этом спрашивать, – отвечает за него Лиза. – У Клима большая психологическая травма, не бередите раны.

– Травма вполне возможна, – соглашается босс, – особенно, если слова тестя правдивы.

– У нас, кстати, коммерческого директора отстранили, представляете? – заявляет Клим, глядя на Борзова. – Дело возбудили. За домогательства. Он сотруднице одной проходу не давал, а как-то даже к ней домой припёрся с цветочками, но его там избили.

– И кто же избил, тот кто раньше него нагрянул?

– Ну, встречаются неравнодушные люди, готовые постоять за честь девушки. Харрасмент – это, всё-таки, отвратительное явление. Согласны?