Запечатление душ сделало больше, чем должно было сделать. Связь между ними нельзя было назвать ни одним известным людям словом, – просто потому, что такого слова не существовало. Он будет рад, если она исполнит свою мечту, но сможет ли он жить дальше?.. Он недавно обрел давно желанное душевное спокойствие, потерянное давным-давно, еще после разлуки с любимой, и Ронни не хотела снова все портить.

Не могла.

И она решилась.

– Нет, – сказала она. – Я не могу принять ваше предложение.

Генералу этого было вполне достаточно. Она кивнула напряженно застывшим бойцам – в том числе и новоиспеченным, – и все вместе они быстро зашагали в противоположную сторону от Лицея.

Ронни проводила их взглядом и побежала вслед за друзьями.

– Кто любит бармбрэк? – поинтересовалась она, напрыгнув на спину Эрхарда сзади.

– Я, – ответил он, ничуть не удивившись.

Уильям промолчал, но Ронни заметила на его лице легкую улыбку.

– Вы думали, что я смогу вас бросить? – спросила она.

И, не удержавшись, крепко его обняла.

– Попытайтесь хоть один раз соблюсти субординацию, – сердито сказал Уильям куда-то ей в макушку под громогласный хохот Эрхарда.

Но по его голосу было слышно, что он счастлив.

И на данный момент это было самое важное.

– У меня только одна просьба, – неожиданно для себя самой сказала Ронни, когда они дошли до обломков у входа. – Можно я напишу письмо своим родным? И пожалуйста, – добавила она, – не нужно говорить, что это опасно и может раскрыть наш мир.

Наставники переглянулись. Уилл кивнул.

– Только не пиши ничего лишнего, – сказал он.

– Ни за что, – горячо пообещала Ронни.