Софи Шене, рецепционистка, вдруг заходится рыданиями – у нее сдали нервы.

– Заткнись, корова! – хватает ее за плечо налетчик. – Или дать тебе настоящий повод похныкать?

Перепуганная женщина всхлипывает громче и чаще, она просто не может остановиться.

– Пасть закрой, говорю! – разъяряется Жо.

Тома Пессен неловко пытается успокоить подругу.

– Тише, успокойся! Делай, что велят, и все будет хорошо, – бормочет он и сам не слишком себе верит.

– Я ничего не обещал, придурок! – скалит зубы Жо.

Полнота власти пьянит, и ему хочется растянуть ее во времени. Раньше ничего подобного он не испытывал. Жо чувствует, что живет, осознает собственную важность. Он – в центре внимания. Он существует. Внушает страх и уважение. Ему подчиняются… Он возвращается к Леа Фронсак, хватает ее за волосы и заставляет встать. Молодая женщина вскрикивает от боли и страха, но Жо тут же затыкает ей рот ладонью в перчатке. Другой рукой он приставляет к ее виску пистолет, потом поворачивается к Гийому Вандеркерену, кассиру:

– Ты! Быстро пошел и опустил жалюзи!

– Что, простите?

– Закрывай магазин! Если кто-нибудь зайдет, я вынесу ей мозги! – поясняет Жо и крепче прижимает дуло к виску Леа.

Та жалобно стонет, глаза наполняются слезами. Молодой кассир останавливается: бремя ответственности обрушивается на него и приковывает к месту. Он ошарашенно смотрит на молодую женщину, а Леа, со своей стороны, умоляет его взглядом. Грабитель теряет терпение.

– Если кто-то войдет, я ее убью! – повторяет он, четко отделяя одно слово от другого.

Гийому не остается ничего, кроме как взять себя в руки. Он подходит к щитку управления электроникой – в углу, рядом с входной дверью – и опускает несколько тумблеров. Тут же раздается металлический скрежет, и помещение постепенно погружается в полумрак. Остаются гореть только пара неярких неоновых ламп под потолком.