– Ты, кассир, быстро идешь сюда и связываешь всем руки!

– Что?

– Хочешь, чтобы я повторил? – И Жо угрожающе прижимает дуло к голове Леа Фронсак.

– Нет! – вопит Гийом, и его крик сплетается с криком Леа, которая безвольно повисает на руках у бандита. – Я… А чем мне их связывать?

– Должна же в вашем вонючем магазине продаваться бечевка или что-то в этом роде.

– Есть, по-моему… Там, справа, в отделе хозяйственных товаров.

– Иди и принеси!

Гийом торопливо исполняет приказ. От волнения походка у него разболтанная, жесты порывистые. За спиной у него Жо повторяет, что ждет заложницу, если кто-нибудь сделает лишнее движение.

Меньше чем через полминуты кассир возвращается с мотком веревки и дрожащей рукой протягивает ее бандиту.

– Мне она зачем? – вспыхивает тот. – Этой веревкой свяжешь всем руки за спиной. И крепко вяжи, я проверю. Сделаешь плохо, будет в магазине на одну курицу меньше!

Жо смеется над собственной шуткой.

– На одну курицу меньше! Неплохо, да?

Операция по связыванию занимает десять минут, и все это время Жо не выпускает Леа из рук: подпитывается ее боязнью, насыщается животным страхом, сочащимся из всех пор ее тела, дрожанием мышц, прерывистостью дыхания. Пробует на вкус свою власть, упивается своей силой. Утоляет жажду жизни… И впервые чувствует себя повелителем мира.

Управившись, Гийом поворачивается к налетчику и смотрит на него вопросительно. Опьяненный новыми, будоражащими ощущениями, Жо моментально срывается на грубость:

– Теперь выгребай что осталось в кассе, придурок!

Юноша кивает, на трясущихся ногах возвращается за кассу и перекладывает в пакет последние несколько купюр, талоны на питание и монеты.

Пальцы у Гийома дрожат, сердце бьется как сумасшедшее. Ему кажется, это худший день в его жизни. А ведь он вообще ни при чем, на его месте вообще-то должна быть Камий! Это Камий должна запихивать сейчас деньги в чертов пакет с логотипом! Камий должна дрожать как осиновый лист, опасаться, что пришел ее смертный час, и молить всех святых, в существование которых никогда не верила, чтобы помогли выбраться живой из этой жуткой передряги…

В своем отчаянии Гийом опускается еще ниже и, будучи уже сам себе противен, начинает думать, что если бы он отказался подменить сегодня утром коллегу, то не было бы никаких проблем. Во-первых, его бы вообще тут не было, и не пришлось бы дрожать под дулом пистолета, не пришлось бы выгребать деньги из кассы хозяйского магазина. И, если дойдет до перестрелки, переживать все это пришлось бы Камий, а не ему. Сам не зная почему, Гийом мысленно представляет завтрашние первые полосы, и в рубрике «Происшествия» черным по белому: Камий, несчастная жертва сумасшедшего грабителя, получает пулю в сердце и умирает на месте…

Взбудораженная фантазия тут же рисует неподвижное тело девушки, лежащее на полу в луже крови. И подбрасывает пугающей простоты умозаключение: «Нет Камий, нет и беременности».

Устыдившись самого себя, Гийом прогоняет отвратительную мысль и старается сосредоточиться на том, что делает. И все же горькое сожаление, что он оказался в скверном месте и в скверный момент, пульсирует в голове, порождает все новые альтернативные сценарии развития событий.