Я устало провёл ладонью по лицу.

– Прости, бро! Просто Мэди плачет… Короче, я на пределе! – стиснув зубы, вгляделся в номер дома через окно автомобиля. – Тридцать шесть авеню, Вест-Сайд.

– Между пятой и восьмой авеню, – нахмурился Хейз. – Улица проходит в двух кварталах южнее Центрального парка. Мы что, не туда свернули? Почему здесь уже…

– Стой! – приказал я, выскакивая из машины, стоило Дастину притормозить, чтобы посмотреть на противоположную сторону дороги. – Вон там! Мы не в ту сторону смотрим, бро! Вот мы дебилы! Там шестая авеню, значит, нам в другую  сторону, – я вернулся в машину, наблюдая, как Дастин поворачивает руль и  направляется в обратную сторону.

Через пару минут, подпрыгнув на месте, я нечаянно зарядил локтем другу в бок и заорал на весь салон:

– Тормози! Вон! Вот этот дом!!!

Выругавшись сквозь стиснутые зубы, Дастин прижал правую ладонь к тому месту, куда прилетел удар. Он остановил машину возле белого забора, за которым стоял небольшой, но добротный дом. То, что мы не ошиблись, стало ясно сразу же, поскольку дверь распахнулась и на крыльце показалась Мэдисон.

Я тут же покинул салон машины и ринулся к калитке.

– Мэди!

Девушка подняла заплаканные глаза, заставляя сердце быстрее биться, переходя на рваные толчки. Глаза застелила красная пелена. Если бы тот, кто обидел мою девочку, оказался сейчас передо мной, то я бы мгновенно бросился на него, чтобы порвать на куски. Кто посмел заставить плакать эти прекрасные глазки?! Убью! Как только девушка оказалась в моих объятиях, прижался носом к ароматным волосам. Они пахли яблоками и корицей. Просто сводящий с ума запах! Хрупкие плечи подрагивали под моими пальцами. Мэди явно пыталась сдержать слёзы. В успокаивающем жесте я провёл по огненным прядям волос, в каком-то ступоре понимая, что длинное шелковистое, так восхищавшее меня великолепие, стало как будто короче. Так и есть! Волосы потеряли больше половины длины. Ещё два дня назад волосы Мэдисон доходили до самой талии, а сейчас они были выше лопаток. Я нахмурился и  слегка отстранил девушку, чтобы заглянуть в лицо.

– Твои волосы…

Мэдисон кивнула, от чего пряди, словно пружинки, взметнулись и подпрыгнули возле щёк.

– Она их отрезала… – сжав футболку у меня на груди, девушка с горьким всхлипом вновь прижалась ко мне, орошая тёплыми солеными слезами ткань.

Я инстинктивно сжал пальцами ее затылок, прижимая ближе к себе это беззащитное существо. Все, что я мог сделать в этой ситуации, чтобы не взорваться и не натворить дел, это просипеть:

– Кто это сделал, Мэдисон? Клянусь Богом…

Сильнее вцепившись в футболку, Мэди отчаянно замотала головой.

– Это мама, – слова девушки повергли меня в самый настоящий шок.

Мэдисон выглядела такой несчастной, что мне стало плохо. Сердце зашлось в бешеном ритме, пропуская удар за ударом.

– Да какого черта?! – заорал я, запуская пальцы себе в волосы. – Зачем?! Как это вообще возможно?!

Мэди опустила глаза, словно боясь, что я прочту в них то, что она не хотела показывать.