– Вот! – указала женщина пальцем на землю возле помятых клумб с цветами.
Мне ничего не оставалось, как проследить за тем, куда указывает женщина. Аккуратные, миниатюрные следы на земле. Мэдисон!
– Какого…?!
– Послушай меня, Дэйм. Мэдисон нашла документы на своё удочерение, – пояснила миссис Вильсон. Ее глаза лихорадочно блестели, крылья носа трепетали.
Мозг тут же отдал приказ «Стоп!» Я даже на мгновение задержал дыхание.
– Я знаю-знаю, – быстро заговорила женщина с невероятным отчаянием в голосе. – Я все объясню обязательно, но позже. Единственное, чего сейчас я боюсь, как бы дочка чего не натворила!
Стараясь успокоиться, я про себя взмолился о том, чтобы Мэдисон хотя бы пристегнула ремень. Босая… она вышла из дома босая через другой вход. Как ей должно быть сейчас больно и страшно. Я передернул плечами, представляя всю степень ужаса, с которым столкнулась моя любимая. Такая хрупкая и наивная, как ребёнок… Дичайшее потрясение. Я принялся набирать номер такси, чувствуя, что пальцы не слушаются. Ошибаясь по несколько раз, еле набрал верную комбинацию цифр.
– Мне срочно нужна машина на Пятую авеню, – я сдул нетерпеливым резким движением темную челку со лба. – Да, прямо сейчас. Жду. Спасибо.
Мама Мэдисон тяжело опустилась на ступеньку крыльца.
Выразительные полные боли глаза смотрели в никуда.
– Она гонится за правдой, но боюсь, она ей придётся не по вкусу, – тихо произнесла миссис Вильсон, качая головой. – Некоторые вещи, Дэйм, лучше не знать никогда.
То и дело бросая нетерпеливы взгляды на экран смартфона, я провел ладонью по лбу, смахивая маленькие, словно прозрачный бисер, капельки пота.
– Каждый человек имеет право на правду, – мягко, но уверено произнёс я, встречаясь с голубыми полными муки глазами.
– Правда, может быть очень жестокой, Дэймон. Это как открыть ящик Пандоры и выпустить наружу неприглядную сторону своей жизни, которую хранил все это время в тайне. Всю боль, – выдохнула она, судорожно сжимая пальцами колени. – Эту чёрную мглу, что словно трясина тащила меня многие годы на дно.
– Если бы не Тревор… – женщина запнулась.
Я присел рядом, ободряюще сжимая холодную хрупкую ладонь.
Она сглотнула, но видимо, устав от тайн, что так долго терзали ее душу, продолжила:
– Он меня просто вытащил. Мне тогда было всего восемнадцать, только-только отметила с подругами совершеннолетие, – глубоко вздохнув, она продолжила, опуская взгляд на свою молочно-белую ладонь в моей загорелой руке. – Знаешь, а ведь я не была такой правильно, как Мэдисон. Нет, я и не была сорвиголовой или что-то такое. Я была обычной девчонкой, каких тысячи.
Я внимательно слушал, боясь даже пошевелиться, словно мог лишним движением спугнуть эти драгоценные минуты откровения. Может, я и не супер чувствительный, но сейчас, глядя на миссис Вильсон, я отчётливо понимал, ей сейчас ей просто нужно выговориться. Высказать вслух все то, что тяготило ее долгие годы. Я готов был выслушать.