Если бы мне сказали, что Дэйм инопланетянин, я удивилась бы почти также. Открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, я какое-то время стояла на месте. С губ срывались лишь нечленораздельные звуки.

Мама, увидев мою реакцию, уронила голову на руки, достаточно громко простонав:

– Какой стыд! В моем-то возрасте… Внуков пора уже нянчить, а я…

Внутри меня поднимался такой ураган, что его просто было уже не остановить. Выкрикнув что-то вроде индейского клича, со слезами бросилась к маме, громко шмыгая носом.

– Это самое-самое лучше, что случилось в нашей семье! Боже, мама! – я суетливо начала убирать посуду со стола, почти на автомате передвигаясь и не прекращая болтать. – У меня будет братик или сестренка. Интересно, кто же?!

Должно быть, услышав шум, на кухне появился Дэйм. Настороженно взглянув, как моя мама вытирает слёзы и хлюпает носом, обратил взор на меня. Он выглядел таким растерянным от моего бессовестно радостного выражения лица, что даже стало смешно.

– А что про…

Я бросилась к нему и, обхватив руками за шею, подпрыгнула. Опоясав ногами торс Дэйма, радостно закричала:

– Дэээйм! У меня будет братик! – метнув взгляд на маму, задала безумно волнующий меня вопрос. – Или все же сестренка?

Смущённо покашливая, Дэйм расплылся в своей фирменной белозубой улыбке.

– Поздравляю! Это замечательная новость!

Мама встала со стула, комкая в руках шёлковый платок с монограммой.

– Я так переживала, как ты отреагируешь, Мэдисон. Все же, я уже далеко не… молода, – запнувшись на последнем слове, закончила родительница. Ее губы дрогнули, изгибаясь в тёплой улыбке.

– А папа знает? – поинтересовалась я, наконец, слезая с Дэйма, что все это время поддерживал меня руками за бедра. Меня переполняли такие чувства, что я боялась разрыдаться. Всю жизнь я мечтала, что бы у нас была большая семья. Братья, сестры… без разницы! Но, к сожалению, у родителей ничего не получалось.

Мама часто говорила, что на все воля Всевышнего. Кто мы такие, чтобы роптать на судьбу? А оно вон как… спустя столько лет! Разве это не чудо?!

Мама засмеялась, прикрывая рот ладонью.

– Дорогая, вижу, как горят твои глазки. Давай, сделаем так, – она подошла ко мне и, беря за руку, проговорила: – На верху, в моей спальне, на столе есть конверт, – заговорщически понизив тон, добавила: – Там результаты УЗИ. Я хочу, чтобы ты первая узнала.

Громко взвизгнув, я ринулась к лестнице, почти сбивая с ног ошарашенного Дэйма. Топая ногами по коридору, вихрем влетела в комнату родителей. На глаза тут же попалась большая красная папка, что лежала на столе. УЗИ точно в ней! Пройдя босыми ногами по мягкому бежевому ковру, деловито открыла папку. Улыбаясь так, что заболели щеки, развернула первый лист сверху. Глаза забегали по строчкам, пока не наткнулись на… Мозг отказывался верить в прочитанное. Буквы не складывались в предложения, будто спасая меня от сильнейшего потрясения. Больно очень… Почти невыносимо. Тревор Вильсон… штат… Мэдисон Сттокворд. Удочерение?! Это слово раз десять прокрутилось в голове. Я начала судорожно рыться в бумагах, смахивая со щёк слёзы.

– Да что же это?! – руки тряслись, глаза застилала пелена из слез.

Мне казалось, я ничего вокруг не слышу и не вижу. Остался только лишь страшный гул, который заполнил уши… Лишь спустя какое-то время я поняла, что это бьется мое бедное сердце. Пальцы натыкались на разбросанные в хаотичном порядке документы. Чеки, подтверждающие зарплату отца, его характеристика с места работы – все, что нужно для удочерения… Громко зарыдав, сжала бумаги.  Как же все это больно! Глубоко вздохнув, поджала припухшие губы со следами от зубов. По крайней мере, мать родная… Пытаясь прийти в себя, подошла к окну, жадно вдыхая воздух. Здесь на тумбочке лежал конверт. Горько усмехнувшись, взяла его в руки. Должно быть, это как раз и есть УЗИ. Прикрыла глаза, думая о том, что же меня подтолкнуло взять в руки эту злополучную папку. Казалось, в эту минуту все перевернулось с ног на голову.