— И как я, по-твоему мнению, смогу это сделать? — поинтересовался я. — Где тут рычаги или джойстик?

— Я сброшу тебе на нейросеть нужную программу, — тем же потухшим голосом сообщила Мия и отключилась совсем. — Извини, больше я ничем не смогу тебе помочь.

Черепаха замерла, а потом упала на бетон, громко стукнувшись днищем. И тут услышал я знакомый голос, от которого по моему телу пробежала дрожь предчувствия беды:

— Ну что, склик? Вот и настало время для честного боя. Ты готов? Если нет, это тоже хорошо, меньше будет для меня возни. — Бронеколпак поднялся, открывая меня, и я увидел перед собой метрах в пяти Борна, задумчиво поигрывающего огромным тесаком. А вокруг нас стояли другие тролли и ухмылялись. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, шутник. Как мне хочется в последний раз услышать какую-нибудь твою глупую шутку! Чего замер-то? Вылезай из своей черепахи, здесь она двигаться не может.

— Ты же обещал дать мне время на подготовку, — растерянно проговорил я. — Целых две недели.

— Ты ошибаешься, склик, — заржал тролль. — Я сказал, что не буду возражать против использования тобой военной хитрости в бою, и, кстати, не давал обещания, что не буду ее использовать сам. То, что сейчас происходит, это моя хитрость, давай, показывай свою.

Тролли вокруг заржали, и я понял, что мне пришел конец. Северный лис задумчиво махнул пушистым хвостом.

— Ты называешь это честным боем? — я сделал последнюю попытку как-то изменить ситуацию, примерно предполагая, что услышу в ответ. — Уверен, что он именно такой?

Чтобы вы понимал, я не наивный чукотский мальчик, и все понял про честные бои и дуэли в тот момент, когда прочитал заключение судебного эксперта, которого попросили прокомментировать дуэль Дантеса с Пушкиным. Вот он и рассказал, что происходило на самом деле. Дантес выстрелил первым и попал в живот, Пушкин приказал продолжать, стрелок он был хороший, поэтому ответным выстрелом попал в грудь Дантесу, и тот бы умер, если бы на нем под мундиром не был надет стальной корсет, а так пуля срикошетировала и попала в предплечье. И эксперт позже добавил, что вероятнее всего пороха в пистолет Пушкина положили меньше, иначе пуля бы срикошетила по-другому. Вот так я понимаю честный бой. Это когда выходишь на дуэль в бронежилете, даешь сопернику пистолет с меньшей мерой пороха, да еще и стреляешь первым, не давая тому занять место возле барьера.

— Да, это честный бой, — усмехнулся Борн. — Ты в черепахе, значит по силе и скорости мы равны, у тебя даже есть кое-какие преимущества.

— Так у черепахи отключен искин! — возразил я. — А в ручную я не могу ею управлять.

— Это твои проблемы, склик, — пожал плечами тролль. — С формальной точки зрения все правильно, а фактически… так в жизни бывает всякое. Еще могу добавить, данный участок полосу не просматривается сверху, поэтому сержант не увидит, как я тебя буду убивать, а значит, не сможет вмешаться. Ну что, начнем? Время идет, нам надо еще полосу проходить. Не стоит задерживаться, иначе придется пройти ее еще пару раз, сержант у нас не любит задержек.

Вот так и устроена жизнь, в ней всегда несколько странно понимается справедливость. Я уже приготовился умирать, как вдруг услышал голос Мии в своем правом ухе:

— Я не могу передать тебе программный пакет для ручного управления, потому что не вижу твоей нейросети, но могу передать тебе полное управление бронесервом благодаря странному подключению, которое образовалось у нас с тобой. Непонятно как, но ты можешь перехватить на себя часть моих функций, я думаю, это тебе поможет. Приготовься, начинаю отдавать тебе функции движения, к сожалению, оружие заблокировано.

По моему телу словно пронеслась волна электрического тока, я чуть не заорал от неожиданности и боли, но все это быстро закончилось, а вот дальше оказалось, что у меня не две ноги, а десять, да и руки не две, а четыре. Но освоиться с тем, что произошло, мне не дали. Борн рванулся ко мне и нанес удар своим огромным тесаком, видимо, собираясь раскроить мне голову. Не знаю, получилось у него это или нет, но даже как-то не захотелось проверять. В последний момент я сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя тролля, а потом добавил ему ногой по задней части, для чего пришлось приподняться и встать на свои десять ног.

Как это у меня получилось, сам не понял, даже не знаю, какой ногой нанес обидный удар, но как хорошо, что это у меня получилось. Борн пролетел мимо меня и врезался головой в бетонную стенку, после чего тихо сполз на утрамбованную землю, потеряв сознание. После этого я закрыл бронеколпак, готовясь к продолжению. Все-таки это честный бой один на один, значит, готовься к тому, что на тебя нападут все. История знакомая еще со школы. Сначала один на один, а потом один против всех.

— Лихо у тебя это получилось, — проговорил Дорк, направляясь ко мне. — Но рано радуешься. Я следующий, кто бросил тебе вызов, так что теперь моя очередь.

И он бросился ко мне, размахивая небольшим пятиметровым копьем, понятно, что небольшим оно было только для него. Давать шанс убить ему меня я не собирался, поэтому подпрыгнул и впечатал ему в голову «маваши гери», отчего тролль, пролетев по воздуху пару метров, приземлился рядом с Борном. А вот это уже справедливо, два приятеля лежат рядом после драки, в этом имеется свой какой-то символичный смысл. Как я и ожидал, на этом ничего не закончилось, после этого каждый из троллей попытался отправить меня на тот свет. Сначала они нападали по одному, все-таки как-то имитируя честный бой, а потом, как всегда, напали всем скопом.

Увы, им не повезло, в черепахе я был как в танке, и даже некоторые удары, которые пропускал, не приносили мне вреда. Бронесерв был быстрее, сильнее, и главное, черепаха имела не одну конечность, и даже не две, а четырнадцать. Нижние ноги оказались снабжены чем-то вроде копыт, чтобы не так снашивались, да и мягкая прокладка гасила звук, а вот верхние были манипуляторами, то есть ими можно было захватить руку или ногу тролля, а после этого развернуть его и направить в долгий полет к бетонной стене.

Когда тролли закончились, я остался один, а напротив меня лежала куча стонущих и матерившихся моих противников, то откуда-то сверху спрыгнул сержант, он оглядел поле честного боя и мрачно сказал: