Посещая со всеми лишь теоретическую часть дисциплин, уходила на индивидуальные занятия практики. Магистры конечно же без особого удовольствия занимали мной свободное время… Но судя по всему, против Верховного, который слишком рьяно взялся за покровительство своей невесты, слова сказать лишнего не могли. Легче всего было, как ни странно с Лимерием Корром. Несмотря на то, что заметно охладел к моей персоне после многочисленных танцев с бубнами вокруг расписания, он по-прежнему являлся мне родственником и деканом. Кроме того, иллюзорная магия всегда была одним из моих любимых направлений.
До Полетов и основам Боевой магии пока не допускали. На огромную радость магистра Лико, который в кои-то веки имел счастье не лицезреть меня среди возможных претендентов его прикончить. Я и сама невероятно радовалась.
Единственное, что огорчало — мы не так часто виделись с Дженнифер. Порой даже вечерний чай приходилось пропускать из-за индивидуальных занятий. Но мне все равно удалось рассказать девочкам близкую к правде версию последствий похода на кладбище. А так же, о более чем двухнедельном пребывании в замке Риера и природе новой магии. Лора сокрушалась громче всех, даже с учетом опущенных подробностей об опасности, грозившей мне. Дженн весьма оптимистично заявила, что мы со всем справимся, других вариантов и быть не может. Эмилия большую часть вечера молчала. Кажется, она была даже рада. Ведь случившееся заметно сблизило меня с графом, за помолвку с которым она радела.
Пролетела еще неделя, ноябрь с каждым днем становился более суровым, к выходным и вовсе выпал первый снег.
За окнами опустились сумерки, в свете волшебных фонарей лениво кружили редкие снежинки. А я терпеливо ожидала магистра Корра. Мы успели выполнить лишь несколько пробных заклинаний для разминки, когда его вызвали в кабинет ректора. Несмотря на позднее время, уходить без полноценного занятия мне не хотелось.
Драконья магия медленно подчинялась. Я не раз мысленно благодарила пожилого целителя за чудо зелья, без них вряд ли так быстро получилось бы нормально колдовать.
В первое время было непросто. Сила противилась, брыкалась, словно строптивая девица, но в итоге все равно сдала позиции. Особенно продуктивно стало получаться использовать ее именно с магией иллюзий. Призрачные лабиринты и замки я строить еще не могла, но образы различных животных и небольших предметов получались на ура. Сегодня Лимерий должен был помочь в создании долговременных осязаемых фантомов. То есть, если раньше сотворенная птица казалась сотканной из тумана, теперь она должна была стать наиболее реальной.
Пытаться колдовать самостоятельно я опасалась. Магистры всегда навешивали вокруг артефакты сдерживания, а как поведет себя новая магия в замкнутом пространстве без них, вычислять пока не хотелось.
Просидев более десяти минут, тоскливо глядя в окно, вздрогнула, когда двери класса открылись.
— Мисс Ла Фейн, урок придется закончить. У меня появилось нетерпящее отлагательств дело.
Корр старался выглядеть непринужденным, но я легко прочитала беспокойство, смешанное с раздражением на его лице. Интересно, что мог поручить ректор, на ночь глядя одному из своих заместителей?
— Очень жаль, — с искренней грустью протянула я, поднимаясь из-за парты.
Отыскав глазами теплую мантию, быстро закуталась в нее и направилась к двери. Лимерий хмуро следил за мной, пока не поравнялась с ним. Молча протянув ко мне руки, подхватил края капюшона и натянул его мне на голову.
— Доберетесь самостоятельно? — его взгляд опустился к гирляндам из защитных артефактов на моей шее, и мужчина усмехнулся. — Думаю нападать на вас сейчас весьма неблагоразумно.
Я ответила похожей улыбкой.
— Вы верно мыслите, магистр.
После инцидента с неудавшимся изнасилованием, неприятности волшебным образом обходили меня стороной. Я даже начинала подозревать, что Рикард Риер втихую навесил парочку дополнительных свойств к имеющимся у меня медальонам.
Даже сам Нейтан еще ни разу не попался на глаза. Не считая того утра, когда он явился ко мне в дом. В тот раз домовой получил сильный нагоняй и три дня извинялся, пока я боролась со вспышками необъяснимой ярости, сменяемой тоскливой печалью. Как потом объяснил Корр, которому я задала насчет этого вопрос, подобное могло объясняться постепенным принятием чужеродной энергии.
— Тогда, доброй ночи, — декан шагнул в сторону, пропуская меня.
— До свидания.