Михарна прыснула в кулачок, пытаясь заглушить рвущийся наружу смех. Да, дочь степи и ветра должна трудиться с рассвета до заката, а я попыталась нарушить это всеми признанное правило.

– Я слышу, хаса Дараха, – прокричала, так и не поднявшись с ложа. – Матерь Заата дала мне работу…

– Слышит она, – недовольно пробурчала главная женщина после Зааты. – Выходи и работай, гости голодны!

Хаса Дараха была уже немолодой. Она похоронила мужа, воина, погибшего до того, как он успел взять себе вторую жену. Но для людей и предков это не имело значения, для всех она навсегда осталась первой и единственной, что тут же возвысило ее над остальными женщинами Айхонары. И дало право командовать служками. Хаст Ингайр был не против, к тому времени у него осталась всего одна жена, остальные умерли родами, так и не подарив наследника. Да и она чахла не по дням, вынашивая сына. Так что, все с радостью отдали Дарахе бразды правления. И с восшествием хаста Риангара ничего не поменялось – она все также командовала всеми нами.

– Тс-с, – приложила к губам палец, указывая Михарне, чтобы та сидела тихо.

Но подруга с трудом сдерживала смех, чем грозила выдать себя. Ей быть в моей комнате было не запрещено, но я – всего лишь служка, а она – дочь воина. Разный статус, могли и наказать обеих.

Заглянула под полог на двери, отомкнула запор и быстро вышла, так, чтобы Дараха не увидела, что в моей комнатушке еще кто-то есть.

– Явилась! – недовольно пробурчала женщина, закутанная в серый артун так, что только глаза и были видны. – Что ты там такое несла? Когда Заата успела тебе работу дать? И какую?

– Она велела мне прислуживать хасту Линару, повелителю хасттана Тайрада, – опустив глаза в пол, ответила я.

По звукам поняла, что хаса жует пухлые губы, раздумывая, может ли она отменить приказ знающей. Она не могла, и мы обе это понимали, но Дарахе хотелось как-нибудь показать, что именно она здесь главная. Она, а не Заата.

– Хорошо, – еще немного подумав, сказала хаса. – Будешь прислуживать воинам Тайрады. Возьмешь девчонок – только выбери поскромнее да поответственнее! – погрозила мне пальцем. Наверняка подумала, что ко мне вереницей потянутся охочие до мужей девчонки. – И смотри у меня, чтобы никаких нарушений заветов предков. Узнаю, степным жаром клянусь, тебе не поздоровится!

Но мы обе знали, что со мной ее угрозы останутся только угрозами. Пока я под защитой знающей, меня может наказать лишь она и хаст. Но какое дело хасту, который стоит над тысячами воинов, до простой служки? Так что, все ее раздумья, наказы, устрашения – это просто напоказ, чтобы остальные боялись.

– Я могу идти?

– Артун надень и приходи на кухню, там служек возьмешь, кто тебе помогать будет, и отнесешь воинам еду. Они приехали на рассвете, а жар уже к зениту подбирается. Они могут остаться недовольны тем, как хаст их принимает! – я поклонилась и собиралась вернуться в свою комнату, думая, как бы отговорить Михарну, которая, предки знают, все слышала, но Дараха меня остановила, подцепив под локоть. – И не думай под воина лечь, служка.

Очень мне это нужно! Но перед ней снова почтительно склонилась и ответила:

– Степь запрещает, а я живу по заветам степи.

Женщина прищурилась, недовольно фыркнула, и ушла. А я вернулась к себе, чтобы тут же натолкнуться на восторженный взгляд Михарны.

– Я хочу с тобой! – тут же заявила она.

– Нет, – я покачала головой и взялась за артун.

– Раэза, подумай, какой это шанс для меня. Я же говорила тебе, – посмотрела на нее и увидела надутые губы.