– Принеси еще Бургундского! – кивнула Эмили, натягивая накидку.

– Еще бокал? – уточнил старый слуга.

– Если тебе нравится бегать туда-сюда – то бокал! – обычно Эмили была вежлива со слугами, но сейчас она порядочно выпила и говорила бы в одном тоне что со швейцаром, что с самим Папой Римским Великим Понтификом Львом XIII графом Джоакино Печи, засевшим в Ватикане.

Слуга принес вино и тактично удалился. А разрозненные мысли Эмили хаотично перемешивались в голове. Джеймс был так мил. Так ласков! Его никак нельзя было заподозрить в измене! Конечно, он был и скрытен, но не настолько, чтобы затевать за ее спиной интрижки! Это уж слишком! Вот она, проза жизни. Мужчины…Все они одинаковы! Любопытно будет послушать его оправдания! А эта смазливая девка…Слать свой гадкий портрет семьянину – да это же кощунство! Неслыханная наглость! Еретичка! Уж не стоило ли выбирать себя в мужья Роберта!? Он бы не рассылал свои портреты всяким девицам!

В моменты разлада с Джеймсом на ум Эмили всегда шел Роберт. Отчего-то она думала о нем, как о своем поклоннике, хотя предпосылок к тому не имелось. И тем не менее разве она не имеет права думать, о ком хочет? Если она хочет думать о полицейском, то будет! И неважно, имеют ли ее фантазии основу или нет! Если бы он был с ней, на месте Джеймса, он бы точно не улыбался всем налево и направо, как этот франт!

– Бернар! – мысли о портрете совсем распалили Эмили. Также ее пыл подогрели воспоминания о Роберте. В такие моменты она чувствовала, что в ее жизни пошло что-то не так.

Эмили услышала неторопливые шаги. Однако вопреки ожидаемому Бернару с новой порцией напитков, на пороге возникла статная фигура Джеймса. Его взгляд скользнул по усталому лицу Эмили, потом по столику, на котором был кувшин с вином и пепельница.

– А, это ты, – раздосадовано промямлила Эмили. Ее теперь разморило. И ей уже не хотелось устраивать с ним кровавой разборки. По крайней мере, сейчас. Думает, он голубых кровей и ему все можно?! Пусть убирается с глаз. А завтра она хорошенько всыплет ему! А потом соберет свои пожитки и уедет обратно в Англию! Впрочем, разве она может уехать? Может ли она вообще уйти от него? Кажется, она поместила себя в такое положение, из которого нет выхода. Она не может больше вернуться к тетушке. Потому что все нормы морали она перешагнула, хоть и не по своей воле. И теперь ей нигде не будут рады.

– Дорогая, ты почти дама с титулом, а провинциализма так и не изжила. Что это за манера надираться каждый раз, как тебя что-то расстраивает? – Джеймс взял со стола графин с вином и убрал его высоко на шкаф. – Пойдем спать.

– Вот только не надо мне сейчас читать нотаций! – Эмили сразу поняла, в какую сторону дует ветер. Джеймс старается перехватить инициативу. Старинная тактика всех прохиндеев – перевернуть все с ног на голову, где жертва через минуту становится виновником! Вместо того чтоб оправдываться, он еще попытается обвинить ее саму! – Лучше потрудитесь, Величество, объяснить, что это за паскудные гостинцы вам прислали из Вены?!

– Ты уверена, что в состоянии все выслушать и прийти к верному умозаключению?

– Я что, должна умолять?! Не хочешь – можешь ничего не объяснять! Но имей в виду, либо сегодня же ты мне все рассказываешь, либо завтра тебя уже некому будет слушать! – Эмили была настроена решительно. До сегодняшнего дня она и не предполагала, что в ее груди бьется ревнивое сердце. Однако если попустить подобное хоть один единственный раз, то вскоре это повторится снова. А потом, чего доброго, еще и войдет в норму. Нужно разобраться в ситуации так, чтобы ему не хотелось в ней оказываться опять. Пусть запомнит, она не станет терпеть присутствие других женщин!

– Хорошо. Сегодня так сегодня, – Джеймс сел в кресло напротив нее.

– Ну? Что это за письмо с мерзостями? И что это еще за портретишко?! – Эмили пристально следила за Джеймсом, желая не пропустить того момента, когда он начнет врать, словно шарлатан с моста. Он казался сосредоточенным. До сих пор у него хорошо получалось изображать искренность. Не верилось, что он вообще умеет лгать! Недоговаривать – да, но лгать – нет…

Уважение Эмили к любому человеку основывалось на главнейшем принципе доверия. Она многое могла простить, кроме вранья. Ведь оно ведет к предательству. Ну почему ей с самого первого дня кажется, что Джеймс фальшив?!

– Это портрет одной баронессы, – пояснил Джеймс.

– Это и так ясно! Какого дьявола она прислала его тебе?! – кипятилась Эмили.

– Ты, наверное, уже догадываешься, – не стал ничего придумывать Джеймс.

– Что?! – Эмили почувствовала, что сейчас невольно обернется злобным демоном, извергнутым из самого сердца преисподние. Значит, все-таки у нее есть повод для неистовства!

– Когда-то давно у нас был роман, – пояснил Джеймс, сделав акцент на слове «давно», чтобы избежать двусмысленности.