Впервые за вечер подумав о нём, я с трудом поборола тошнотный позыв. И ведь он даже не понесёт наказание. Даже совершённое изнасилование очень трудно доказать в суде. А для попытки и статьи нет! С точки зрения права это не преступление.

Наверное, тех, кто пишет законы, никогда не пытались изнасиловать.

Я заговорила, лишь бы хоть что-то сказать. Молчание душило.

— Всё равно, это неправильно. Ты… Ты не должен был видеть меня без одежды. — Запнувшись под заинтересованным взглядом Дубовского, я продолжила менее уверенно: — Я девочка, ты мальчик. В смысле, парень. Мужчина.

С каждым моим словом лицо Дубовского всё больше вытягивалось, а на финальной ноте он запрокинул голову и зычно расхохотался, окончательно повергая меня в пучину позора. Отсмеявшись, он откинулся на подушку, потирая лоб.

— И откуда ты такая взялась, киса?..

— Мне нужно домой, — сказала я, невольно шмыгнув носом.

— Не нужно.

— А? — Я насторожилась. — В каком смысле?..

— Нет там никого. И в любом случае, как ты собралась добираться? На собаках? Ложись и спи, здесь тебя никто не обидит.

Я представила, как возвращаюсь домой. Прохожу через двор, в котором мы с Ильёй не раз устраивали пикники с грилем. Вижу беседку, в которой мы сидели по вечерам. Поднимаюсь в свою комнату, ложусь на кровать… Стены хранили его образ. Вещи кричали о том, что он был там, брал их в руки. Каждое из видений резало стеклом.

А перед этим мне ещё придётся придумать, как проникнуть внутрь без ключей.

Вздохнув, я запустила руки в волосы. Взлохматила их. Сползла обратно на подушку, равнодушно разглядывая потолок. Мне очень хотелось покоя. Ни о чём не думать. Ни о чём не волноваться. Забыться.

— Можно мне отдельный номер? — спросила я тихо.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я так хочу, — последовал ответ. — И потому что бронь у меня только на этот. Административный ресурс я задействую только в крайних случаях, киса. Согласись, будет глупо посреди ночи выселять кого-то из номера только потому, что ты думаешь, что иначе я тебя съем.

Он придвинулся вплотную. Глаза казались совсем чёрными. Я испуганно замерла, ресницы невольно дрогнули. От него шло тепло, как от нагретого солнцем камня.

— Пока что не съем, — сказал Дубовский с удовольствием. Он перекатился на свою сторону, и я поняла, что на эту секунду забыла, как дышать. — Не мельтеши, киса. Отдыхай. Спи.

Погас неясный свет лампочки, окуная нас в темноту. Я полежала немного, вслушиваясь в дыхание совершенно незнакомого мужчины, который завтра — нет, уже сегодня, — станет моим мужем. Осознавая, что с каждой встречей он становится для меня большей загадкой, чем был до этого.