Дубовский возник передо мной так внезапно, будто телепортировался, я чуть не врезалась в его плечо. Я не могу посмотреть ему в лицо, шея одревенела, каждая мышца в теле забилась. Не смогла бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Его голос удивительно спокойный.

— Если хоть кто-нибудь из них заподозрит, на ссаную секунду предположит, что ты для меня не очередная подстилка для е*ли — на твоём лбу вырастет мишень. Тебя загородное путешествие с Аркашей ничему не научило?

— Трудно поддерживать реноме шлюхи, когда в твою спальню даже не заходят, — ядовито прошипела я.

Хмыканье Дубовского щекотно отдаётся в ушах.

— В этом дело? — спрашивает он и касается моей щеки.

— Нет, — огрызаюсь я и иду дальше.

Одного маленького прикосновения оказывается достаточно, чтобы по шее разлился жар. Даже моё тело меня предало. Очень хочется устроить скандал, безобразную истерику с выкидыванием вещей с балкона, с криками «на кого я потратила лучшие годы жизни» и обеспокоенным стуком соседей снизу.

Меня тошнит от этого.

Слишком много чувств сплелись внутри в пульсирующий клубок, который то натягивается, то отпускает, но не даёт почувствовать прежнюю свободу. Откуда это всё? Я никогда не была истеричкой. Наоборот, держала в себе то немногое, что умудрялось возникнуть.

— И чего ты злишься, киса? — спрашивает Дубовский, а мне кажется, что вопрос задаю я сама себе.

Время быть честной.

— Меня злит, — подбирать слова получается с трудом, все они острые, шершавые и никак не складываются воедино, — что ты не роль для них отыгрываешь. Тебе и правда на меня плевать, даже после того, что было.

И меня это убивает.

Потому что мне не плевать.

Потому что по ночам я вспоминаю то, как ты целовал меня. Как кружилась голова, и не хватало дыхания. Как твои руки открывали во мне что-то, что я не знала о себе раньше.

Я не говорю всего этого — и слава богу.

Потому что Дубовский с пренебрежительным недоумением спрашивает:

— А что, собственно, было?

Мягкое кресло обнимает с трёх сторон, чашка исходит кофейным паром, в прохладном воздухе свивающимся в спирали. На веранде свежо этим утром, можно было бы и кофту накинуть, но я наслаждаюсь холодком по голым рукам. Есть какое-то своё удовольствие в лёгком дискомфорте.