Мэдди тихо рассмеялась, заметив эту сцену.

– Теперь ты находишься в ее черном списке «Жалких Низких Мужей, Которые Заигрывают с Посторонними Женщинами».

Он хмыкнул.

– А раньше меня куда причисляли? К «Жалким Низким Мужьям, Которые Не Заигрывают с Посторонними Женщинами»?

– Не иначе, – добавила она. – Флорис невысокого мнения о мужчинах.

– Я заметил. – Он присмотрелся поближе, рассматривая ее лицо. – Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Прекрасно. Это первое, о чем все спрашивают меня каждый день. Знаешь, беременность довольно заурядное событие, а тут можно подумать, что ни у одной женщины в округе никогда не было детей.

– Ни у одной не было моего ребенка, поэтому у меня есть право интересоваться. – Риз потянулся через стол и взял ее за руку, нежно обхватив ее пальцы своими. Она все еще носила обручальное кольцо. Впрочем, и он все еще носил свое. Это была единственная драгоценность, которую он когда-либо надевал, но ему нравился вид этой тонкой золотой полоски на руке, почти так же, как нравилось смотреть на кольцо Мэдди. Он поиграл с кольцом, покрутив его у нее на пальце, напоминая ей о своем присутствии. – Мэдди, пойдем со мной домой.

Все та же старая песня. Она печально улыбнулась, повторяя свою реплику:

– Дай мне одно серьезное основание, почему я должна это сделать.

– Потому что ты любишь меня. – Он сказал это нежно, сжимая ее пальцы. Это был самый мощный аргумент, который он смог придумать, тот, который она не могла отрицать.

– Я всегда любила тебя. Это не ново. Я любила тебя, когда упаковывала одежду и выходила за дверь. Если этой причины было недостаточно, чтобы остаться, почему ее должно быть достаточно для возвращения?

Серые глаза Маделин оставались спокойны, пока она смотрела на него. Его грудь сжалась, когда он понял, что это не сработает. Она не вернется к нему независимо от того, какой аргумент он использует. Он будто катался на «американских горках» с того самого дня, когда увидел припаркованный снаружи автомобиль-универсал, то надеясь, то испытывая разочарование. Риз внезапно осознал, что в данный момент он круто падает в самый низ бесконечной петли. Милостивый Боже, неужели он разрушил лучшее, что когда-либо случалось с ним, потому что не сумел это принять?

В его горле образовался толстый ком; ему пришлось сглотнуть прежде, чем он снова смог заговорить:

– Ты… ты не будешь возражать, если я буду заезжать каждый день? Просто чтобы убедиться, что ты хорошо себя чувствуешь. И, если ты не против, я хотел бы пойти с тобой на очередное посещение доктора.

Теперь пришлось сглотнуть Мэдди от внезапного желания заплакать. Она никогда прежде не видела Риза неуверенным в себе, и ей это не понравилось. Он был смелым, высокомерным и вспыльчивым, и именно таким она хотела видеть его, но он должен понять несколько важных фактов об их браке.

– Это еще и твой ребенок, Риз. Я никогда не попытаюсь вычеркнуть тебя из его жизни.

Он вздохнул, все еще играя ее пальцами.

– Я был неправ, милая. Я боюсь за ранчо после того, что сделала со мной Эйприл – я знаю, ты не Эйприл, и я не должен был перекладывать на тебя то, что она сделала восемь лет назад. Ты говорила мне, но я не слушал. Так скажи мне сейчас, что я могу для тебя сделать, чтобы уладить это.

– О, Риз, это не вопрос создания чего-то для меня, – тихо всхлипнула она. – Я не веду счет очков, и у меня не было намерения вернуться на ранчо после того, как ты наберешь достаточное их количество. Это о нас, наших отношениях и о том, есть ли у нас общее будущее.