Приятный аромат волнует мой нюх, никак не могу им насладиться. Хотя не скрою, на самом деле большей частью я ловлю нотки запаха Сверра, прикрываясь якобы цветами.

– Я о тебе все знаю, милая, – улыбается он и вдруг поднимает меню, скрываясь за бумагой.

Отчего-то я все равно чувствую, что он лукавит и что-то не договаривает, но решаю не заострять на этом внимания. Так хорошо мне давно не было. Но в одном он не соврал. Обо мне он действительно знает, и если не все, то многое уж точно. Все блюда, что он заказывает, мои любимые. Даже апельсиновый сок, и с ним угадал. Беседа у нас выходит непринужденная, словно мы только и делаем, что проводим так время каждый день.

– А школа? – задаю на этот раз свой вопрос уже я.

Сверр на секунду хмурится, а после морщинки на его лбу разглаживаются.

– У нас своя была. Поселков, где наши, поблизости ведь несколько, но заведение открыли ближе к нашему. Люди, бывало, тоже учились с нами, но сама понимаешь, это редкость. Только если волк выбирал себе человека, у которого уже был щенок.

– Ребенок, – поправляю, он же непонимающе наклоняет голову набок: – У людей не щенки, а дети. Это как-то грубо.

– У нас щенки, – фыркает Сверр, не сводя взгляда почему-то с моей груди, снова поднимает на уровень моих глаз. – Мы не люди, Дана, ты ведь дочь альфы, должна знать.

Вздыхаю, понимая, что он прав, и это наш менталитет, волчья культура.

– Мама запрещала папе называть нас щенками, хотя брат, как и ты, с этим не согласен. Мужчины, – закатываю глаза, ведь такой спор происходит у меня не впервые, однако на этот раз я оставляю его без продолжения.

Все же звери даже в человеческой ипостаси остаются зверями. Волками.

– Женщины, – пародирует меня Сверр, а после я прыскаю от смеха.

С ним оказывается невероятно легко, не нужно думать и подбирать слова, боясь обидеть или как-то оскорбить. Все же в моей школе было много людей, и со временем я поняла, что у них этих условностей гораздо больше, чем у волков. Помню, как я в выпускном классе решила, что буду жить с людьми, а это значило, что мне надо учиться взаимодействовать с человеческими мужчинами. Даже на одно свидание сходила.

– С кем это ты гулять ходила? – отвлекает меня от воспоминаний нахмурившийся мигом белобрысый.

– Хватит читать мои мысли. Это личное, – воровато оглядываюсь по сторонам, вдруг кто нас услышит.

– Ничего не личное, ты моя, забыла? Что еще за упырь только что был в твоей голове? – спрашивает и набычивается сразу же Сверр, откладывая вилку в сторону.

Кулаки сжаты, вот-вот и он взорвется.

– Ты такой милый, когда ревнуешь, – стараюсь разрядить обстановку и глажу его по плечу.

Внутри разливается приятное чувство удовлетворения волчицы. Ей дико нравится, что ее волк такой собственник.

– Еще чего-нибудь желаете? – вдруг прерывается нас чужой женский голос.