— Это шантаж? — осведомился следователь.

— Ни в коей мере. Это — предложение.

— Уточните, что именно вы имеете в виду.

— Вы отпускаете Яснову, я не запускаю материалы в действие. Поверьте, если в прессу попадет хоть один из этих документов, ваша жизнь сильно изменится. Даже невзирая на то, что прошло столько лет, вы сами знаете, что такое современные нравы. Уж это, поверьте, в моих силах.

— Во как, — крякнул Милещенко, вытаскивая сигарету. Пальцы его мелко дрожали, он торопился и нечаянно сломал сигарету.

— Не спешите, Владимир Яковлевич, — сказал Артем, с холодным спокойствием наблюдая за следователем, — успеете накуриться.

— Значит ли это, что вы признаете причастность Ясновой к убийству? — задал вопрос Милещенко, вытаскивая вторую сигарету. На этот раз все обошлось, и он закурил, глубоко затягиваясь.

— Позвольте, я оставлю ваш вопрос без ответа, — улыбнулся Павлов. — Разве это сейчас главное?

— Конечно, нет.

— Кроме того, позвольте вам напомнить, что Яснова блестяще прошла полиграф. Она ответила на все вопросы, которые, подчеркиваю, были согласованы с вами, Владимир Яковлевич, и результаты не в вашу пользу.

— Я устал вам повторять, что детектор лжи не будет играть значимой роли для вашей подзащитной в суде, — мрачно заметил следователь.

— Вы не обижайтесь, но у меня такое ощущение, что вы вызубрили несколько универсальных фраз и выдаете их на мои вопросы, словно компьютер, причем иногда невпопад, — тем же спокойным тоном продолжал Артем.

— Универсальные фразы, говорите? — сквозь зубы процедил Милещенко. — А вы смотрели на себя со стороны, Артемий Андреевич? Вы едете в Новосибирск, копаетесь в моей личной жизни, по крупинкам собираете компромат и с чувством выполненного долга вываливаете передо мной все это дерьмо, после чего ждете моей реакции! Это чистой воды шантаж! Господин адвокат, вам не приходило в голову, что вы совершаете преступление? Вы, известный юрист, на которого мечтают быть похожими начинающие адвокаты! Что бы подумали они о вас? Да не только они, вообще все те, кто с удовольствием смотрит ваши программы?

— Не давите на жалость, полковник, — прервал его Артем, и на его скулах заиграли желваки. — Если кому и взывать к моей совести и учить порядочности, то точно не вам. Перепуганная беременная женщина, да еще под стражей, — не правда ли, достойный соперник для сведения личных счетов со своими старыми врагами? Я имею в виду Бугрова.

— Я сообщу вам о своем решении завтра. Так что наша партия пока не закончена, адвокат.

В последней фразе прозвучало столько презрения, что не заметить ее мог только глухой.

— Чем вам не угодил Бугров, Владимир Яковлевич? — поднялся Артем, отодвинув в сторону стул. — Если бы вы тогда не пожадничали и поделились с ним, то наверняка продолжали бы работать в одной команде. Отправлять под суд тех, у кого не было возможности откупиться, а у кого есть — выпускать на свободу, взамен приобретая себе лишние метры. Но вот незадача — после последней сделки вы себе коттедж купили, а про шефа забыли…

— Уходите, Павлов. Вы свое сказали, — с усилием выговорил полковник.

— Всего хорошего. Жду от вас информации, — бросил напоследок Артем.

Владимир Яковлевич с остервенением затушил окурок в пепельнице, перепачкав пальцы в пепле.