— Никто, никто из нас не может похвастаться святостью, — медленно произнес Бугров, чувствуя себя окончательно протрезвевшим. — Но этот человек действительно хочет убрать меня с этого кресла. А еще ему нужны от меня деньги. Я не знаю, месть это или корысть. Подозреваю, что и то и другое. Поэтому я тебе про нож и втолковываю. Ты что, не понял наконец, что Милещенко моей смерти хочет?

Артем поднялся со стула, не сводя пристального взгляда с Бугрова.

— В таком случае слушайте меня. Кристина — моя жена. Все то, что я вам сейчас передал, — правда. Я хочу, чтобы вы меня хорошенько выслушали и поняли. Она должна оказаться на свободе. Поэтому я вам предлагаю следующее. Делайте что хотите: связывайтесь с Милещенко, думайте, решайте, договаривайтесь. Но если дело Кристины дойдет до суда, я вам обоим устрою такую жизнь, что вы сто раз пожалеете, что связались с нами. И поверьте, генерал, потеря вашего кресла, как и ваших других, возможно, вполне заслуженных регалий и наград, покажется вам сущей ерундой по сравнению с тем, что вас может ожидать. Это не угроза, это просто адекватная реакция на ваши инсинуации. Я привык называть вещи своими именами. Завтра суд. Мне очень хочется верить, что Яснова окажется на свободе намного раньше, чем назначено заседание.

— Вы шантажист, — зашевелился на диване Бугров.

— Называйте это как хотите, — бесстрастно произнес Артем, кладя на стол обойму. — Когда меня кусает бродячий пес, я нахожу возможным защищать себя и своих близких теми способами, которые на этот момент представляются мне наиболее эффективными. Начиная от пинка ногой и заканчивая крепкой палкой и камнями.

— Да идите вы! — закричал генерал. — Засуньте свои адвокатские аллегории куда подальше! Псом еще меня называть вздумал… Убирайтесь!

— До свидания, господин Бугров. Еще раз прошу прислушаться ко всем моим советам. Хочется верить, что вы примете правильное и единственно верное решение в данной ситуации. А напоследок совет — завязывайте с алкоголем. И больше не играйте с оружием. Сами знаете, раз в год и кочерга стреляет.

Он вышел, а Бугров закрыл лицо руками.

В кабинет робко заглянула секретарша:

— Дмитрий Олегович? С вами все в порядке?

— Маша, иди домой, — не отрывая рук от лица, приказал генерал.

— Я слышала шум…

— Я неясно выразился?! Марш домой!

Девушка юркнула за дверь, а взгляд Бугрова остановился на пистолете. А этот Павлов непростой орешек. Как он там сказал? Собираетесь, мол, с собой покончить?

Не дождетесь.

Он проковылял к столу и набрал номер Милещенко.

— Володя? Угадай, кто у меня сейчас в гостях был! Что?!

— Что слышал, — прозвучало в трубке. — Он был у меня сегодня, адвокат этот. И он все знает.

В словах полковника было столько ненависти, что казалось, зловонные миазмы стали сочиться прямо из телефонной трубки.

— Что ты собираешься делать, Володя? — напряженно спросил Бугров.