Глава 26

– Пять приконченных трапперов – не так уж и много для десятилетия жизни в мире после Первой Атаки, – то ли решил подбодрить, то ли сделал для себя вывод вслух Конан. Он пооткровенничал со мной, рассказав мне подробности из своей личной жизни, и теперь в ответ ожидал от меня не меньшей откровенности. Хитрый психологический ход, который, впрочем, я могла бы пресечь хладнокровным игнорированием, если бы не желала вестись на эту уловку. Но ночь только начиналась, в лагере уже раздавались первые рулады храпов, а я, после тяжелой эмоциональной травмы с убийством своего пятого траппера, была не прочь выговориться, так что ничего пресекать не стала.

– Первой стала женщина лет тридцати. – Сказав это, я немного помолчала из-за неприятно ожившей картинки: мне было только восемнадцать, Данте месяц как ушёл от нас и я всё ещё испытывала эмоциональный дисбаланс из-за данного происшествия. Но я решила не упоминать вслух эти жалкие подробности. – По нашивке на её верхней одежде я поняла, что она являлась членом коалиции под номером девять, которая вскоре сократилась до седьмого номера. В то же время эта коалиция состояла из трёх женщин и шести мужчин. Я хорошо была осведомлена о составе местных коалиций благодаря имеющейся у меня прослушки их внутренних волн – они не стесняясь общались по рациям даже на самые откровенные темы. К примеру, я знала, что в этой коалиции на каждую женщину приходилось по двое мужчин и каждый из этих мужчин был закреплен за одной конкретной женщиной. Коалиция номер девять представляла собой странный гарем, в котором на регулярной основе царил хаос. Та трапперша, которая вышла на нас, была известна двумя своими сумасшедшими жаждами: жаждой выживать и жаждой убивать. Только за первый год после Первой Атаки она сделала своими жертвами десятерых Неуязвимых, в то время как следующий по достижению в этом деле траппер из их коалиции за год успел пустить на артефакты всего четверых Неуязвимых, – я сдвинула брови, когда в моей памяти, в который раз за прошедшие годы, всплыл образ крадущейся через задние дворы, прямо к нашему дому, женщины-убийцы. Я случайно заметила её на подходе. Именно поэтому мы в тот день и выжили: потому что я заметила её и потому что была дома. Я много раз прокручивала в своей голове вариант, в котором в тот день меня не оказалось бы дома: я могла быть на охоте или на очередной вылазке в город. Если бы всё было так, в тот день я вернулась бы домой и увидела Лив с Кеем убитыми. Возможно, меня бы саму дождались в какой-нибудь тёмной комнате и тоже вскоре прикончили. Это был бы конец для нас всех. Но я оказалась дома и у меня было в запасе целых полминуты, прежде чем та трапперша пробралась в наш дом, взломав замок задней двери. – В отличие от меня, та женщина была хорошо вооружена, – продолжила свой рассказ я. – Моя двустволка в тот момент была бесполезна – патроны закончились и их новые пополнения я смогла сделать нескоро после этого столкновения. Я поджидала её на входе в коридор и, когда она переступила порог, напала на неё с каминной кочергой в руках. Я знала, что именно с этой противницей исход будет одним из двух: выживет либо она – либо мы. Поэтому я не церемонясь врезала ей прямо по голове. Она выстрелила в мою сторону из табельного оружия, но, из-за моего попадания по ней, во время выстрела она сильно пошатнулась и в результате промахнулась на пару дюймов. Я же не промахнулась и второй раз. Второго удара оказалось достаточно: кочерга с неестественным хрустом проломила её череп, – при этих словах я непроизвольно моргнула, едва сдержав порыв зажмуриться. – Это случилось утром, поэтому весь оставшийся день мы с Лив ожидали наступления ночи. Замотав труп в ковёр, на котором трапперша скончалась, глубокой ночью мы выволокли этот кажущийся неподъёмным груз из дома и донесли его до забора заднего двора. Яму мы с Лив тоже копали вместе. Нас трясло от того, что мы творили, так что могила в итоге получилась неглубокая, метра полтора в глубину, может даже меньше. Чтобы свежевзрыхлённая земля не привлекла внимание других потенциально незваных прохожих, мы тщательно выровняли поверхность захоронения и поверх сделали настил из травы, и листьев, после чего прикрыли всё это деяние сухими ветками близрастущего кустарника… – На этом моменте я сжала кулаки, опасаясь заметить за своими болящими пальцами дрожь. – Работали полночи, после чего ещё одни сутки не могли сомкнуть глаз, пока нас наконец не сморила кажущаяся неисчерпаемой физическая и психологическая усталость. Мы очень сильно опасались реакции со стороны членов коалиции, в которой состояла убитая трапперша. Однако по прошлым прослушанным моментам их разговоров по рациям мы знали, что эта женщина часто покидала коалицию с целью “погулять” в одиночку, что всегда лихорадило нездоровый климат их омерзительного союза: две другие женщины сильно протестовали против таких её отлучек, потому что на время её отсутствия им приходилось брать на обслуживание двух мужчин, закрепленных за ней. Но их противница была жестокой и даже заметно свихнувшейся, ко всему прочему обожающей драки на кулаках, так что протестующие женщины быстро смирялись с её недельными отлучками, из которых она зачастую возвращалась с новыми запасами артефактов, – высоко над костром пролетела крупная ночная птица. – После того, как я проломила трапперше череп, я осмотрела её личные вещи, среди которых нашла не только отличный складной охотничий нож и патроны к её пистолету, но и россыпь из мелких человеческих костей – от зубов до фаланг пальцев. Эту находку мы с Лив закопали в отдельной могиле, представляющей из себя небольшой квадрат глубиной в полметра. – Я замолчала, на несколько секунд отвлекшись на оторвавшийся от костра столп искр. – Следующий месяц мы с Лив особенно напряжённо занимались прослушкой, всерьёз опасаясь того, что пропавшей хватятся. Однако первичное переживание у её коалиции поднялось лишь спустя две недели. Затем миновал месяц, а искать пропавшую так никто и не собрался. Её союзники пришли к следующей мысли: пропала и пропала – времена такие, в которые постоянно пропадают люди. Решили, что, может, её забрали в рабство торговцы, а может просто прибили другие трапперы или кто-то из Неуязвимых. Может быть в итоге они и начали бы обшаривать округу, если бы их тогда не отвлекла серьёзная потасовка между бывшими мужиками пропавшей: они подрались на почве того, что оба хотели закрепить за собой постель самой молодой в их компании трапперши. Молодой противник порезал старого, в результате чего их коалиция поспешно сократилась с девятки до семерки. По сути, я прямым и побочным способами освободила нашу территорию от двух злейших на тот момент трапперов, – я попыталась ухмыльнуться, но у меня едва ли вышла именно ухмылка. – К следующему лету место захоронения трапперши окончательно выровнялось, и ничто больше не указывало на то, что там могут быть закопаны человеческие останки. Я даже лишние ветки поубирала в сторону, чтобы освободить сорной траве пространство для роста. Вскоре я перестала ходить к этому месту и даже смотреть в его направлении. Так завершился мой первый опыт убийства траппера.

– Но были ещё трое, помимо того парня, которого ты пристрелила сегодня, – по истечении нескольких секунд молчания, напомнил Конан, до сих пор слушавший меня не перебивая.

– Второй траппер попался мне под руку спустя три года. Парень был намного младше меня, приблизительно возраста Лив, лет пятнадцати, не больше. Это случилось на закате дня, в начале весны: последние островки снега ещё не до конца ушли водой под землю. Он выскочил на меня из-за угла многоэтажного дома, расположенного в северной части города. Напал с обыкновенным кухонным ножом в руках, сильно порезал мою куртку и зацепил предплечье. Я даже не поняла, как прикончила его: просто спустила курок в момент, когда дуло двустволки в упор врезалось в его грудь. Возможно, у меня просто дрогнул палец, когда он полоснул меня ножом по предплечью. Запомнила только его тёмные глаза, переполненные неподдельной, недетской ненавистью… Этого я не хоронила. Оставила лежать посреди городских руин. Выстрел был громким – мне необходимо было успеть скрыться. Спустя несколько часов из прослушки я поняла, что парнишка был из гостившей тогда у четырнадцатой коалиции четвёртой коалиции, обитающей в соседнем поселении. На сей раз устроили поиски убийцы, но они искали в центре города, до окраин так и не добрались, так что нам всем снова сошёл с рук мой импульс самообороны, – я развела руками. – Ещё двоих трапперов я прикончила несколько дней назад, при своей первой встрече с Дэвидом и Талией. Трапперы напали на них, а я была в засаде, охотилась на кабанов, и всё видела. Прострелила им бошки после того, как поняла, к чему идёт дело. Пятого ты сегодня видел сам. Но до этих пятерых в моей практике были и другие труппы… – При этих словах я неосознанно напряглась всем своим нутром. – Мой отец и его новая жена умерли во время Первой Атаки в доме, в котором я, Лив и Кей намеревались затаиться. Спустя два дня я поняла, что тянуть больше нельзя: от тел необходимо было избавиться до того, как трупный запах выкурил бы нас из дома. Лив была слишком мала, чтобы адекватно переживать этот ужас, так что мне пришлось справляться самостоятельно. На ковровой дорожке, прежде лежавшей в прихожем коридоре, я по очереди перетащила их тела на задний двор. Могилу я вырыла заранее, под окном кухни. Эта яма была достаточно глубокой, чтобы вместить в себя двоих… Я постаралась… Кхм… В общем, я рыла её целых три часа. Для меня этот процесс был сущим мучением и потому, что я знала, с какой целью рою, и потому, что до тех пор я ни разу в жизни не держала в руках лопату. В общем, я их закопала. Первой скинула в яму Доди, а наверх положила отца… Как бы… Думала, наверное, что ему будет ближе к поверхности посвободнее, чем на глубине, что ли… Меня потом сутки рвало. Месяц спать не могла. Позже нашла в аптечке Доди снотворное и после недельного употребления, вроде как, отошла от бессонницы. Но кошмары, конечно, бывает, мучают, – я снова попыталась ухмыльнуться и на сей раз у меня, кажется, вышло правдоподобнее.

– Ты боец.

– Ну, спасибо за похвалу, – я продолжала попытки ухмыляться, наверное чтобы притупить свою обострившуюся душевную боль. Я ненавидела эти свои “сезонные” обострения. Сезонами я обозначаю приливы воспоминаний во время разговоров на больные темы о прошлом.

Мы немного помолчали. Понятно было, что мне необходимо немного остыть.

– Значит, ты, Лив и Кей были втроём с самого начала, – спустя несколько минут вновь заговорил Конан. – Как вы себя развлекали в долгие осенние вечера и зимние ночи?

Неожиданный вопрос.