Эдди посмотрел на нее с растущим интересом:

– Могу снова подержать, если хочешь.

Она нервно хихикнула:

– Сейчас мне не хочется кричать.

Он встал и выглянул из окна. Улица опустела. Последние полицейские машины уезжали.

– Ну, пора удаляться. Представление, кажись, закончилось. – Он подошел к кровати и улыбнулся девушке. – Большое спасибо, детка. Правда.

Она села в постели.

– Ты уверен, что уже можно идти?

– Да. Я не могу остаться тут на всю ночь.

– Разве?

Она говорила так тихо, что он едва расслышал – но все же расслышал. И ухмыльнулся:

– Ну, это ведь законом не запрещено? Хочешь, чтобы я остался?

– Не смущай меня, – сказала она, пряча лицо. – Как можно задавать леди такие вопросы?

Два дня спустя в «Трибьюн» появилось объявление о продаже белой краски.

Ма Гриссон кинула газету Доку:

– Деньги готовы. Теперь надо забрать их. Это нетрудно, Флинн и Воппи справятся. Напишешь Блэндишу, Док. Вели ему ехать на заправку Максвелла на семьдесят первом шоссе. Он знает, где это. Он должен к часу добраться до поля в гольф-клубе «Голубые холмы». – Она покосилась на навостривших уши Воппи и Флинна. – Вот там, мальчики, вы и будете его ждать. Пусть, увидев мигающий свет, выбросит чемодан из машины и не останавливается. Предупреди, что следить за ним будут от самого дома. Если будет хитрить и свяжется с полицией, девушка пострадает. – Теперь она обращалась прямо к Воппи и Флинну: – Проблем не будет. Блэндиш побоится за дочь. Дорога там прямая на многие мили. Если заметите слежку, бросайте чемодан на дорогу и поезжайте дальше. Они за вами не погонятся – из-за девчонки.

– Завтра вечером? – спросил Флинн.

– Именно.

Флинн пожевал сигарету.

– А ты разве не говорила, что девицу надо кончать, Ма? Зачем она нам?