— А что такое?
— Его адвокат выходит из себя.
— Подержим его до завершения допроса Гонор.
И они вместе вышли из кабинета.
— Может, Дамиен просто по касательной втянут в план Фицпатрика и не играл в нем никакой роли? — осторожно предположила Анна.
Ленгтон негромко усмехнулся:
— Еще как играл, Анна, и очень умно играл, потому что нам нечего ему предъявить, за исключением того, что он живет на ферме, женат на сестре Джулии Брендон и, по ее словам, является отцом ее ребенка! Какое там по касательной — слишком все тесно переплетено.
— Мне не удалось выяснить, родственники они с Фицпатриком или нет. Спросила миссис Итвелл — она ответила, что это не мое дело и что Дамиен замечательный человек.
— Вполне возможно, все так и есть, — ответил Ленгтон и открыл дверь в допросную.
Там уже ждала Гонор Нолан со своим адвокатом. Она напряженно улыбнулась Анне и кивнула Ленгтону, занявшему место напротив нее. На ней было то же платье, в котором ее арестовали: в стиле хиппи, перехваченное под грудью полоской ручной вышивки и спадающее мягкими свободными складками вдоль ее дородной фигуры. На руках множество серебряных браслетов и колец, в ушах круглые серебряные серьги. Никакой косметики, но на коже ни морщинки, несмотря на ночь, проведенную в камере. Длинные темные волосы заплетены в две косы и уложены короной, как у мексиканской художницы Фриды Кало.
Ленгтон не спеша раскладывал папки по порядку. Анна достала блокнот, ручки и собственную папку. Взглянула на него: от недавнего приступа боли как будто не осталось и следа.
Ленгтон включил магнитофон и пояснил, что допрос будут записывать и на видеокамеру. Повторил выдвигаемые против Гонор обвинения: ее подвергнут допросу в связи с наркоторговлей, укрывательством опасного преступника и действиями, препятствующими отправлению правосудия. Даже этого последнего, заметил он, более чем достаточно, чтобы получить от десяти до двенадцати лет, так как власти очень строго относятся к нарушению законности. Гонор сидела, сложив руки на столе; почти на каждом пальце, даже на правом большом, — тяжелое серебряное кольцо.
— Ну что ж, Гонор, приступим. Для начала назовите ваше имя и адрес, — негромко и почти ободряюще произнес Ленгтон.
Гонор откашлялась и начала отвечать на его будто бы невинные вопросы о том, как давно она живет на ферме, как долго замужем за Дамиеном Ноланом, когда работала в антикварном магазине и каковы ее отношения с миссис Дорис Итвелл. Ответы были четкими и по существу.
Рядом с Гонор сидел ее адвокат, мужчина с нездоровым цветом лица и тяжелым запахом изо рта. Мэтью Уэбб делал коротким толстым карандашом записи в блокноте, напоминающем ученическую тетрадку. Пока его клиентка говорила, тяжелое лицо с массивной челюстью и немигающие водянистые глаза адвоката ничего не выражали.
Помолчав, Ленгтон попросил Гонор рассказать об отношениях с Александром Фицпатриком.
Уэбб поднял глаза от блокнота:
— Моя клиентка отказывается отвечать на этот вопрос, поскольку это может…
— Ваша клиентка, мистер Уэбб, уже признала, что знакома с Александром Фицпатриком и, по словам ее сестры, долгое время состояла с ним в близких отношениях.
— Это ложь, — сказала Гонор.