— Мы с ним очень разные.

— То есть?

— Наверно, работать в моей команде совсем не то, что работать с ним.

— Трудно сказать. Это ведь мой первый день здесь.

— Я тоже с ним работала.

— Правда? — Анна с удивлением взглянула на нее. По ее мнению, они не должны были сработаться.

— Давно, примерно тогда, когда умерла его первая жена. Он был сам не свой, но сумел собраться. Кажется, снова женился.

— Да. — Анне хотелось провалиться сквозь пол. Разговор о Джимми причинял ей почти физическую боль, она была на грани паники.

Каннингам, усевшаяся на край стола — по-прежнему со сложенными на груди руками, — страшно раздражала ее.

— Хорошо, если делом руководит кто-нибудь вроде Джимми. Начальники в основном пьяницы и бездельники, но Джимми свое дело знает. Я им восхищаюсь: столько энергии и абсолютно бесстрашен — заложников не берет.

Анна подумала, что она-то и есть заложница Джимми: слишком хорошо она знала, насколько он опасен, как ловко он сумел спрятать концы в воду, чтобы его не заподозрили в убийстве — пусть это и было убийство самого отпетого душегуба. Это случилось во время расследования чудовищного преступления, когда тела женщины и ребенка были скормлены свиньям, а Ленгтон только-только выкарабкался после тяжелого ранения и был назначен руководителем расследования. Преступник умер после допроса у Ленгтона, и Анна была уверена, что Ленгтон приложил руку к его смерти. Он и ее сделал соучастницей, потому что она обо всем знала, но промолчала.

— Однако он мог быть и настоящей сволочью. — Каннингам взяла со стола Анны один из заточенных карандашей. — Как Фрэнку с ним работалось?

— Кажется, они были в хороших отношениях.

— Мы с вами все ходим вокруг да около.

— Нет, мэм, просто вы спрашиваете меня о том, чего я не знаю, и мне вам сказать нечего.

— Он вас трахал?

— Не поняла?

— Я спросила, трахал ли он вас. Ну ладно, можете не отвечать, по лицу вижу, что нет. Покраснели-то как! Ай-ай-ай, а вы, оказывается, барышня строгих правил? — С этими словами Каннингам слезла с Анниного стола и сделала два шага к двери. — Значит, встретимся в совещательной. Через полчаса. — И она притворила за собой дверь.

Анна закрыла глаза. Надо было бы возмутиться таким бесцеремонным допросом, ее личная жизнь никого не касается, но Каннингам застала ее врасплох. Видимо, она не знала, насколько близкими были отношения Анны и Ленгтона, но Анну это не утешило. Она не сомневалась, что рано или поздно Каннингам обо всем догадается.