По ходу движения они обогнали множество лодок. Но ты поди пойми, в каких из них сидят старатели, а в каких крестьяне добираются на весеннюю ярмарку или просто везут излишки, чтобы продать на базаре. Но, как оказалось, позади остались и многие из старателей.

Петр недаром обратился именно к Кузьме Андреевичу. Дело в том, что старатели между собой различаются. Есть те, что моют золотишко в потаенных местах, о которых никому и ни за что не расскажут. Но большинство моет золото в краях известных. К примеру, на бывшем прииске. Золото здесь добывается хищнически. Золотопромышленники стремятся снять сливки, заботясь о дне сегодняшнем и не думая о завтрашнем. Вкладываться в добычу, оснащая прииск машинами и механизмами, никто не желает. Никому не хочется создавать себе головную боль. Вот и оседают старатели на отработанных приисках, выбирая остатки.

Те, кто порисковее, отправляются на поиски нового фарта. Однако как старатель не хоронится, но через год-другой о верном месте узнают другие, и постепенно от артелей не протолкнуться. Если на жилу не успел наложить свою лапу какой-нибудь промышленник, то после того, как там закрепляются вольные артели, никакому купцу туда ходу нет.

Разумеется, случается и такое, что золотопромышленник оформляет аренду участка и, прибыв с полицией, разгоняет старателей силой. Сомневаться в том, чью именно сторону займут власти, не приходится. К тому же блюстителей порядка можно и простимулировать. Вот только такой делец рискует не дожить до старости. Случалось уж, и не раз. Поэтому вольные прииски старались все же обходить стороной.

Именно на таком вольном прииске и мыла золотишко артель Андреевича. И только поэтому он согласился взять к себе новичков на указанных выше условиях. Если бы речь шла о каком тайном месте, никто с Петром и разговаривать бы не стал. Выслушали бы со всей сибирской обстоятельностью и послали бы по известному адресу. Без скандала, и даже негромко, но весьма убедительно.

– Андреич, ты глянь, и Клима нет. Может, займем его участок? – В глазах Ефима появился алчный огонек от обуявшей его жажды заполучить перспективный участок.

– С ума сошел? Иль храбрый такой? Давненько тут народ не стрелялся. Хочешь зачать?

– Так нет Клима-то с артелью. Пока они добираются, мы поработаем немного. А как они подойдут, так мы сразу же честь по чести, уступим им их место.

– Ефим, ты дурной? – вздернув бровь, поинтересовался артельщик.

– Да чего дурной-то сразу? У Клима на участке ручей есть. Оно куда удобнее получается.

– Значит, так, дурья твоя башка. Ты этого не говорил. Я не слышал. Петр!

– Слушаю тебя, Андреевич, – отозвался через открытое ветровое стекло Петр.

– Правь во-он к той сосне. Вишь, отдельно стоит?

– Вижу.

Вскоре они встали на стоянку у высокого берега с натоптанной тропой. Из воды торчала колода. Мужики порадовались тому, что ее не сломало ледоходом. Вероятнее всего, вода поднялась уже после того, как основной лед сошел, а небольшим льдинкам бревенчатые столбы были уже не по зубам.

Н-да. С одной стороны, вроде как хорошо, что они прибыли на неделю раньше. С другой – ввиду отсутствия на их участке ручья колоду пришлось устраивать ближе к берегу. И работать придется чуть ли не по хозяйство в воде, что здоровья никак не добавит. И плевать, что у артельщиков есть резиновые сапоги по это самое хозяйство. Вода-то холодная.

А вот и штольни числом три единицы. Хорошо хоть они находятся над уровнем воды. Не то пришлось бы ждать, пока вода спадет. Вряд ли бы, конечно, артельщики все это время бездельничали. Тут грунт ни разу не горный, под толстым слоем чернозема идет широкая полоса песчано-галечника, и только после него – толстый слой песка. Так вот, штольня проходит как раз по слою песка, и без надежной крепи тут делать нечего. Шапка получается метра четыре.

А потому немало времени уходит на то, чтобы заготавливать лес для укрепления свода штольни. Но это, похоже, все одно быстрее, чем снимать верхний слой пустой породы. Н-да. Бульдозер бы сюда. А они пока редкость и в России широко используются только на строительстве Транссиба.

Не любят русские предприниматели по большей своей части думать на перспективу и развитие. Им бы получать прибыль, сидя на печи. А если заведется какой Демидов, так обязательно начинают приплетать якшанье с нечистым. А то как же. Мы вон сидим, делаем, как отцы наши делали, никуда не лезем и того богатства не видим. А тот суетится, черти его носят, деньгами разбрасывается на всяко-разные придумки, а денег меньше не становится, и даже совсем наоборот. Ясное дело, что дело темное. Нечистое, стало быть.

Едва «Карась» причалил, как Ефим тут же соскочил на берег и побежал к крайней правой штольне. Интересно, что это он так сорвался? Глянуть, не похозяйничал ли тут кто без них? Или проверить сохранность оставленного инвентаря? Ведь понятно же, что с собой привезли не все. Ну, к примеру, не видно тачки. Да и кирок Петр вроде как не наблюдал. А они нужны, не смотри, что работать придется в песчанике. Он там настолько слежавшийся, что соперничает с каменной твердостью.