— … я выкинула твой долбанный венок из чертого клевера, и ты подписал мне приговор! Ты больной ублюдок, который портил мою жизнь! Господи, — мой голос сорвался, и я подняла голову. — Это ты устроил пожар в моем доме, так?

Глаза Рыбина поползли на лоб. Он лихорадочно замотал головой.

— Друг, поверь, я этого не делал…

Саша резко отпустил его, тот упал на землю и стал кашлять.

Я могла понять его недоверие. Понять его сомнения. Рыбин на протяжении всего времени выращивал в нем ненависть ко мне, а теперь вся правда вылезла наружу. Правда, которую принять нелегко. Но, я могла ему помочь. Я не должна была допустить того, чтобы Саша сомневался. Только он мог устранить этого убийцу.

— Саша, — окликнула я его, когда Рыбин валялся у него в ногах. — Ты только посмотри, что он сделал с тобой. Посмотри, что он сделал с нами. Он должен получить по заслугам.

— Заткнись, мразь! — откашливался Рыбин. — Я пожалел тебя, но теперь, сдам! Я сам отведу тебя к отцу и заставлю во всем признаться!

Я пыталась не обращать на него внимание. Мне хотелось достучаться до Соколова.

— Он лгал тебе, Саша. Все это время. Он предал тебя. Так, как когда-то предал твой отец…

Я зацепила его за живое.

— Она манипулирует тобой, брат!

Схватив мерзавца и вытащив из кармана нож, Саша представил лезвие к его горлу.

— Никакой. Я. Тебе. Не брат.

Я не ожидала такой реакции. Мне снова стало страшно. Саша был в ярости и угрожающе продолжал:

— Значит, слушай меня внимательно. Мы покинем лес, и ты во всем сознаешься. Ты признаешься во всех убийствах.

Даже вися на лезвии ножа, Рыбин поимел храбрости усмехнуться.

— И что ты мне сделаешь?

— Убью, — ни на секунду не колеблясь ответил Соколов, и Рыбин запереживал.

— Чушь. Даже если я признаюсь, отец все-равно не поверит и отпустит.

— И тогда я убью тебя, — добавил Саша. — Только тюрьма станет для тебя убежищем. Только она, гаденыш.