В ожидании ответа я часто дышал, чувствуя, как в виски долбится пульс.

— Что? А, нет. Нет.

Облегчение было таким сильным, что у меня на мгновение голова закружилась.

Ну слава Богу, все в порядке.

— Разве что за валерианкой, — Нереальная знакомо хмыкнула, на мгновение став похожей на саму себя, — у меня какая-то херня с нервами, Ник. Я не вывожу.

— Я тебе ведро валерьянки налью, — пообещал я, — потерпи только немного, ладно? Скоро буду.

— А ты можешь не класть трубку? — вдруг тоненько попросила она. — Ты можешь даже ничего не говорить. Просто дыши, мне надо слышать, что я не одна.

— Ты не одна. Я тут. Хочешь, расскажу тебе про субботнюю игру?

— Хочу.

— Первый уровень будет в парке Маяковского, за старой эстрадой. Игрокам нужно будет…

Когда я выскочил из машины где-то на окраине города, не переставая что-то успокаивающе говорить в прижатый к уху телефон, то на мгновение растерялся.

Показалось, что Лера не здесь и я каким-то неведомым образом напутал. А потом увидел одинокую фигурку на скамейке и рванулся к ней.

— Ник, — выдохнула она и повисла на моей шее, — Ник. Ник…

Я быстро ощупал Нереальную — на первый взгляд никаких повреждений, да и одежда не грязная, не рваная. Только почему вид у нее, как у побитой собачонки?

Нежно провел по ее волосам и слегка отстранил от себя, чтобы посмотреть ей в лицо.

И сразу понял: все расспросы надо отложить на потом. У Леры был мутный, поплывший, совершенно не адекватный взгляд. И то, как судорожно она за меня цеплялась, тоже ни о чем хорошем не говорило.

— Все хорошо, я тут, я приехал, ты не одна, — плавно и ласково проговорил я, словно разговаривал с испуганным ребенком, — мы сейчас пойдем в машину, там тепло, ты согреешься. Пойдем, моя хорошая. Давай.

Я подхватил ее сумку, стоявшую тут же, на лавочке, и практически затащил безвольное тело Леры в машину. Пристегнул ремнем, сел рядом и едва не вздрогнул от того, что ее ледяная ладошка легла мне на бедро. Всю дорогу до моего дома ее рука так и была на мне. Сама же Нереальная сидела, прикрыв глаза, и молчала.

Иногда на светофорах я осторожно накрывал ее пальцы своими, согревал, но она от этого даже не менялась в лице.

— Приехали, — я осторожно погладил Леру по плечу. Она открыла глаза, молча кивнула и вышла из машины. Мне не нравилась та апатия, в которую она впала, не нравились ее ледяные руки и бледное лицо. А больше всего не нравился этот потерянный взгляд. Ладно, начнем с простых вещей: еда и сон. И если не помогут они, будем думать дальше.