Казаки так и остались за двором, построив шалаши, но им не привыкать. Отдали им печь с жаровницей на время, некоторые другие вещи и продукты. Оружие, которые мы раздали, боюсь, что назад забрать и не получится. Уж больно в него казаки вцепились. Ладно, договоримся как-нибудь.

Грека ещё раньше захоронили свои соплеменники, которых после просьбы и поручительства Щербы выпустили. Но я настоял, чтобы они временно пожили на другом хуторе до нашего отъезда. Когальникова со товарищами и трупы поляков захоронили в овраге. С новых трофеев мне достались сёдла, сумки с походными вещами и немного серебряных денег. Остальные вещи, включая трёх коней, отдали казакам. Одного раненого коня пришлось добить, а потом и съесть.

Я специально не стал брать ничего другого. Не все казаки были довольные даже таким распределением. Но Щерба заверил меня, что всё нормально, а когда здесь закончим, то он наведается в Нижне-Чир и наведёт там шороху. Роль Колальникова я так и не понял, если честно. Скорее всего, приехал получать указания, ну и возможно и оружие для него тоже.

Зашёл в дом и проверил новых пленников. Выслушал обвинение Скоробогатова, отвечать не стал. Сел за стол и подвинул к себе все вещи, что сняли с англичан. Больше всего сначала заинтересовал массивный перстень доктора. В этом времени многие состоятельные, и не только, люди носили много перстней. И большинство из них играло далеко не декоративную функцию. Так и тут оказалось. В перстне был спрятан желтоватый спрессованный порошок.

Разбирался я с ним долго, потом принялся за вещи. Если бы я не представлял, что искал, то вряд ли бы их нашёл. Я же искал спрятанные письма, без них я точно рискую оказаться на каторге. Они были спрятаны в медицинском саквояже с двойными стенками. Причём стенки устроены так хитро, что не сразу и нашёл. Там лежало два письма на французском языке без адреса, в самом саквояже полном всяких медицинских инструментов и фармацевтических препаратов. Также много разных бумаг и документов не спрятанных. Бегло пролистав. Я так понял, что это медицинский журнал и другие разные наблюдения, вплоть до общих. Наверное, там много интересного. Хотя могут быть и зашифрованные записи. Нашёл и мандат от губернатора — князя Захара Семёновича Херхеулидзева разрешающий доктору Джозефу Белл находится в Керчь-Ениколе и во всём Керченском округе. «Хорошая бумажка» припрячем. Ладно, мне это пока это не интересно. Дома со всем этим будем разбираться. Так же обнаружил английские и русские деньги, и довольно приличную сумму. А вот это очень хорошо.

— Ну, что скажите на это? — показываю письма англичанину.

— Как вы смеете. Ви ни цивилизованные люди. Нельзя читать частную почту — возмутился он.

— Может кому-то и нельзя, а мне можно. А вот передача таких писем у нас, как раз на двадцать лет каторги и тянет — хотя если честно, я даже не представлял, кому эти письма и что в них. Будем брать на понт.

— Это письма меня попросили передать. И что тут такого незаконного? — попытался извернуться он.

— Да ничего. Двадцать лет каторги вам за это обеспеченно и всего-то. Законы страны пребывания следует соблюдать — вытянул я ноги и сложил руки на груди.

— Странные ви русские. Ваш царь совсем не заботится о своём народе, а вы ему верно служите — запел обычную песню всех европейцев англичанин.

— Продолжайте — послушаем, послушаем. Может что интересного взболтнёт доктору Джозефу Белл.

— Разве вы не знаете, что его называют жандармом Европы. У вас подавляется всякая свобода.

Ну, этим меня не удивишь. Потом он ещё что-то говорил.

Можно подумать в Европе сейчас не так. А что до нас, так не управляется Россия по-другому. Чуть только правитель «отпустит вожжи», так местные «князьки» готовы разорвать страну на свои частные уделы. Либералы тут же кричат о свободе и свободе слова. Но вот почему-то все великие художественные произведения, картины и кинокартины созданы при жесточайшей цензуре. Вот кто, например, назовёт на память созданные кинофильмы за последние лет двадцать пять. Никто. Потому, что не создали. Хотя никакой цензуры и не было. Зато советские кинофильмы помнят все.

— Я понимаю, что ви на службе…но может мы, сможем договориться, как все нормальные люди? — перешел от всякой шелухи к конкретике англичанин.

Твоё м… чуть не заснул. Быстро ударил себя по щекам. Ах ты гад, он меня что загипнотизировал или я так устал, за всё это путешествие? Подскочил к нему и быстро натянул колпак на голову. Всё хватит экспериментов, пусть этим другие занимаются. Хотя нет, он такой шустрый, может и вывернутся. Да ещё со связями. Надо что-то придумать. Пора со всем этим заканчивать и ехать домой, а то тут до бесконечности можно разбираться… и не разберёшься.

На следующий день подошла парусная галера на треть меньше шхуны. Капитан и владелиц галеры старый друг сотника и как я подозреваю компаньон по контрабанде. Пришёл и одномачтовый десятиметровый баркас гружённый коврами. К сожалению, Щербе удалось привлечь в свою сотню дополнительно только два десятка человек. Может на других условиях он бы набрал и больше, но у него там свои игры. Сильного сопротивления на гражданском пароходе мы тоже не ожидали. Главное спокойно нам к нему подойти. Разгрузили продукты, где были живые бараны, козы и куры, и назавтра приготовились к выходу в море. Я сразу отклонил ночную атаку. Там тоже не дураки. Оказывается мелкое каботажное пиратство всё ещё довольно распространено и даже на торговом пароходе сейчас есть пушки. Значит, пароход будет где-то на дальнем рейде Керчи. Тем более раз тут замешан губернатор в той или иной степени. После долгого совещания решили рискнуть и спокойно подойти к пароходу на галере, как будто везём англичанина. Баркас будет болтаться вдалеке, и только потом подойдёт. Теперь начали искать людей похожих на англичан для переодевания.