Командир медроты — зам. ведущего хирурга, с 12 августа — ведущий хирург, врач Алёшкин.

Командир операционно-перевязочного взвода (ведущий хирург до 12 августа) военврач второго ранга Башкатов.

Командир первого отделения — врач Бегинсон, врачи: Ивановская, Дурков.

Командир второго отделения — врач Картавцев, врачи: Крумм, Скворец.

Командир сортировочного взвода — военврач третьего ранга Сангородский.

Командир госпитальной роты — военврач третьего ранга Прокофьева, врачи: Милова, Криворучко, Семёнова, Симоняк.

В операционной № 1 работало отделение Бегинсона с таким расчётом, чтобы одновременно оперировали два врача, третий отдыхал. Длительность смены — 16 часов. В этой операционной сосредотачивались наиболее тяжёлые раненые, с повреждениями, преимущественно, в брюшной, грудной полости и в черепе. В ней развернули два операционных стола и шоковую палату на четыре места.

В операционной № 2 работало отделение Картавцева, в нём оперировались и перевязывались все остальные раненые. Одновременно работали тоже два врача на четырёх операционных столах.

Врачи Башкатов и Алёшкин, взаимно подменялись на время отдыха (6–7 часов в сутки), остальное время работали — Башкатов в операционной № 1, Алёшкин в операционной № 2. В госпитальных палатках развернули около 100 мест.

Помимо перечисленных изменений в распределении работы между врачами батальона, которые Фёдоров обещал на следующий день прислать уже в форме приказа начсанарма, он рекомендовал провести соответствующее перераспределение медсестёр и санитаров. После всех реформ работа в медсанбате стала более организованной, и проводить её стало легче.

Для ознакомления личного состава с предлагаемыми изменениями 9 августа Фёдоров провёл совещание с врачами и медсёстрами. К этому времени поток раненых сократился, и в медсанбате наступило некоторое затишье.

Ещё ранним утром в этот день прибыли автобусы из госпитальной базы армии, они забрали всех обработанных раненых, за исключением нескольких человек, имевших очень лёгкие поверхностные ранения, которых было решено оставить в санбате до выздоровления, и двух тяжёлых нетранспортабельных. На совещании, помимо оглашения приказа о перестановке личного состава, Фёдоров сделал и другие замечания, он предложил:

1. Установить примусы в каждой операционной за специальной перегородкой из простыни и впредь стерилизовать инструменты там, а не бегать со стерилизаторами в барак за тридевять земель.

2. В сортировке и госпитальных палатках сделать из толстых жердей козлы, на которые ставить носилки, чтобы не класть их на землю.

3. Впредь при развёртывании медсанбата обязательно перед операционными палатками ДПМ ставить палатку ППМ, которая должна служить предоперационной.

Сделал он замечания и о «пятачках», и о мытье рук, и ещё много других мелких, но для наших новичков чрезвычайно важных и нужных.

Затем Фёдоров сказал, что, очевидно, вчерашний бой был разведкой, в ближайшие дни следует ждать нового, более мощного наступления фашистов, и медсанбату придётся серьёзно поработать, поэтому перестройку и перераспределение сил по новому приказу следует начать немедленно. Он собирался доложить начсанарму о положении в медсанбате № 24 и просить его как можно скорее назначить постоянного командира.

Некоторые врачи, например, Башкатов, Бегинсон, Симоняк пытались было протестовать против намеченных перестановок, но Фёдоров ответил:

— Это приказ, а приказы подлежат исполнению, а не обсуждению. Если же кто-нибудь считает, что это приказ неправильный, выполняя его, он может подать жалобу по инстанции.

Но, как мы увидим, вскоре никому из врачей медсанбата уже было не до жалоб. Предсказание уехавшего после совещания Фёдорова сбылось даже быстрее, чем он ожидал.